Нас было тринадцать
Шрифт:
Он долго и внимательно смотрел на меня, потом твердо сказал.
– Вот и придется тебе, Игорь, этим заняться. С тобой все ясно: был с Олегом и Мариной на Альфе. Разберись с остальными. Поговори с людьми. Докажи, что никто из наших не имеет отношения к гибели Виктора. Считай, что тебе это дело поручено. С Борисом Владимировичем я согласую. Если понадобится, заходи ко мне, не стесняйся. Только не вздумай следователя изображать. Веди себя мягко, людей не обижай, чтобы еще хуже не получилось.
Слова Петровича и обрадовали и испугали меня. Я чувствовал
– Сделаю все, что смогу, Сергей Петрович, - ответил я необычным для себя, тихим голосом. И потом, уже более уверенно: - А может быть, не теряя времени, и начнем. Попытайтесь вспомнить, не заметили ли вы в тот день, примерно за час до гибели Виктора, что-нибудь необычное кого видели, словом, как вы сами провели этот час?
– Этот час? Работал в мастерской, ремонтировал клапан камеры Вильсона. Потом пошел на кухню, чайку захотелось. Там были Елизавета Ивановна и Вера Львовна. Собирались вместе что-то испечь. Просидел я на кухне недолго, пока сирена не завыла. Вот вроде и все.
– А сколько примерно?
– Минут десять, может, чуть больше... Да, еще вспомнил. Когда я шел на кухню, меня Петя чуть с ног не сбил наткнулся на меня у самой лестницы.
– Сергей Петрович! Вот здорово. Если Петька за десять двенадцать минут до сирены еще в доме был, значит, с ним полный порядок. Спасибо...
Петю я нашел в пристройке, где было сосредоточено электрохозяйство. В замасленном комбинезоне, который висел на тощем теле, как на вешалке, он стоял у динамо-машины и протирал графитовые щетки. Встретил он меня неприветливо:
– Ну, чего пришел? Видишь, я занят. Я сел на табуретку, закурил. Как начать разговор? Как сломать стену неприязни, даже враждебности, которая почти на глазах выросла между нами?
– Послушай, Петя. Ты парень разумный. Давай начистоту. Ну, предположим, мы решим разговоры о смерти Виктора прекратить, обо всем забыть, взяться за работу. Не получится ведь. Будем думать, гадать, сомневаться... Кто-то кого-то будет подозревать, кто-то переживать, что его подозревают...
– Сам виноват.
– Что сделано - сделано, назад не повернешь. А выход искать надо. Нам жить и работать вместе. До весны далеко.
– Что же ты предлагаешь?
– Б. В. и Петрович уверены, что Виктора столкнул кто-то чужой. И я так думаю. Но надо это доказать, доказать так, чтобы ни у кого не могло быть никаких сомнений. Нельзя ждать до весны. Надо сейчас все распутать.
Я продолжал говорить в том же духе. Была в моих словах и внутренняя убежденность и, как мне кажется, логика. Петя слушал все более внимательно.
– Ну, и как же ты собираешься распутывать?
– спросил он.
– Один я ничего не добьюсь. Нужна помощь. Подключись к этому делу. Помоги мне.
Глаза
– Помочь? А что я должен делать?
– Для начала вспомни, как ты провел тот день, вернее первую половину, кого видел? Вспомни каждую мелочь, каждую подробность. Потом подумаем, что делать дальше.
– Ну, что ж, попробую, - произнес задумчиво Петя. После завтрака я пошел к себе в радиорубку. В одиннадцать начиналось наше время для связи с Москвой, а у меня приемник барахлил. Провозился я довольно долго, еле успел к началу сеанса. Помехи в тот день были сильные. Наконец, удалось связаться. Передал, принял, что следовало, закончил сеанс, тут крик и раздался. А что было дальше, ты знаешь. Я уже раньше подробно рассказывал.
– А после сеанса ты долго оставался в рубке?
– Да минуты две-три, не больше.
– Понял. А теперь вспомни. Когда, услышав крик, ты выскочил из дома, никого не встретил?
Петя задумался.
– Да, да вспомнил. В коридоре о палку Петровича споткнулся, чуть с ног его не сбил.
Все стало ясным, все сходилось.
– Эх, Петька, садовая голова!
– воскликнул я.
– Не понимаешь, какие важные вещи ты вспомнил! Теперь не только к тебе, но и к Петровичу ни один черт не прицепится.
Петя стоял довольный, сияющий. На его лице расплылась широкая улыбка, хотя, кажется, он и не очень понимал, что, собственно, столь важное было им сказано.
Я направился к двери.
– Игорь, постой. А дальше-то что делать?
– Не спеши, подумать надо, - бросил я на ходу.
Настроение у меня было приподнятое. Все шло успешно. Из пяти оставались только трое - Б. В., Листопад и Гиви.
ГЛАВА VII
Утром меня разбудил Олег:
– Вставай, смотри, какое утро. Пошли делать зарядку на свежем воздухе.
Мы немного побегали, потом побоксировали, потом перешли к упражнениям для ног.
– Ну и лентяй. Почему ноги так низко поднимаешь? Смотри, - сказал я, взмахнув ногой почти перед носом Олега.
– Хвастай больше! Был бы моего роста, не выше меня поднимал бы.
– Минуточку, - остановил я Олега, - до какого места моей спины ты можешь достать ногой? Попробуй.
– Да зачем тебе?
– Попробуй, потом скажу.
Я повернулся спиной к Олегу, и вслед за этим его нога коснулась моей спины чуть пониже лопаток.
– Нет, не так. Отойди шага на два-три и ударь ногой в спину, как можно выше и сильней.
– Ты серьезно? Сильно ударить? Ну, если ты просишь, отказать не могу.
Через минуту, получив сильный удар пониже спины, я лежал, зарывшись головой в сугроб. Встревоженный Олег бросился меня поднимать. Я встал очень довольный.
– Покажи, как бил.
Олег сделал большой шаг левой ногой, одновременно согнул правую в колене, прижал бедро к животу и с силой выбросил ногу вперед.
– А чем ударил?
– спросил я.