Нас было тринадцать
Шрифт:
– Да задержусь минут на двадцать.
– Если не возражаете, мы подождем вас и по дороге еще поговорим.
Шли мы вместе - Кронид, Олег и я. С нами весело бежал Протон. Немного отстав, шагал Харламов.
Пока что все шло по намеченному плану, хотя, признаться, результат был неожиданным. Теперь следовало избежать преждевременных вопросов, в особенности со стороны Б. В. Но я знал, что Б. В. не будет что-либо спрашивать в присутствии сотрудников лаборатории, и поэтому пришел в столовую с опозданием, когда ужин уже начался.
После ужина я встал и попросил
– Товарищи, извините, что я вновь возвращаю вас к трагической гибели Виктора Бойченко.
Я заранее продумал каждое слово своего заявления и вопреки обычному говорил очень последовательно и, кажется, даже немного по-книжному.
– Как вы знаете, Борис Владимирович просил меня подробно изложить в письменном виде все обстоятельства гибели Виктора. Одна деталь остается для меня совершенно непонятной.
Петрович хотел что-то сказать, но я протестующе поднял руку.
– Непонятно следующее. Во время гибели Виктора Кронид Августович и Алексей Тихонович были на Бете и слышали крик. Нам всем известно, что Кронид Августович плохо слышит. Остается неясным, мог ли Кронид Августович расслышать крик Виктора?
Тут вмешался Б. В.
– Что вы опять затеяли? Кронид Августович слышит плохо, но он не абсолютно глух и вполне может услышать крик.
– Минуточку, Борис Владимирович. В физике сомнение решается экспериментом. Где-то я читал, что эксперименты применяются и в следственной практике. Так вот, сегодня к концу рабочего дня Олег и я находились на Бете. В это время раздался крик. Быть может, кто-либо из присутствующих его слышал. Закричал по нашей просьбе Петя. Кричал он с дороги, с места гибели Виктора, кричал так же, как в тот день Виктор. Этот крик слышал Олег, слышал я и, кажется, Алексей Тихонович.
– Ничего я не слышал, - воскликнул Харламов.
– Тем хуже, - бросил реплику Олег.
– Но Кронид Августович, - продолжал я, - не расслышал крика Пети. Более того, через несколько минут Петя, как мы заранее договорились, подошел значительно ближе к Бете и снова закричал. На этот раз крик был слышен много сильнее. И вновь Кронид Августович никак на него не реагировал. Должен признаться, что мы пошли на этот эксперимент не без колебаний. Крики Пети могли быть услышаны на базе. Это вызвало бы ненужные волнения. Поэтому я просил Петю сразу же вернуться на базу и, если понадобится, успокоить товарищей, сказав, что вечером я все объясню.
– Ну, а теперь, Кронид Августович, разрешите вопрос, - я повернулся к нему и, кажется, все присутствующие сделали то же.
– Как вы могли расслышать крик Виктора, если сегодня не слышали значительно более громкий крик Пети?
Лицо Кронида покрылось красными пятнами, на виске вздулась и пульсировала жилка. Он встал, обвел взглядом присутствующих. Все молчали и напряженно ждали его ответа. Кажется, Харламов хотел что-то сказать, но Петрович его остановил.
Наконец Кронид заговорил.
– Я должен признаться, что стеснялся, что я глухой. Глупо было, конечно. Если правду сказать, я и тогда не слышал крик.
– Почему же вы не сказали
– Дело было так, - продолжал Кронид - Алексей Тихонович вышел из лаборатории. Потом пришел обратно. Через несколько минут он послушал и сказал: "Кто-то кричал! Слышали?"
Я стеснялся признавать, что не слышу и сказал: "Да, слышу. Кто может кричать?" "Наверно, козел сорвался со скалы", - ответил Алексей Тихонович. Потом был сигнал тревоги, и мы пошли на базу.
– Никуда я не выходил, это вы отлучались!
– воскликнул Харламов, вскакивая со своего места.
– Что? Я уходил?
– Кронид резко повернулся к Харламову.
– Да, уходили, забыли, что ли?
– А потом пришел?
– Ну, пришли.
– А потом Виктор кричал, и вы это услышали?
– Слышал, мы вместе слышали. Сами подтвердили.
– Значит, я был на Бете.
– Кронид торжествующе посмотрел на меня, потом на Б. В.
– Все слышали. Харламов сказал, что, когда Виктор кричал, я был на Бете. Это правда. Правда потому, что я не уходил. Уходил Харламов. Около двадцати минут он уходил. Только я не понимаю. Когда Харламов сказал: "...вы слышали крик", - это, кажется, было после одиннадцати тридцати, а Игорь сказал, что раньше...
– Вы уверены?
– мгновенно отреагировал Олег.
– Я не очень уверен, мне показалось...
– Подождите, товарищи, - прервал Кронида Петрович. Хочу спросить Алексея Тихоновича. Что же это получается? Кронид Августович утверждает, что вы отлучились на двадцать минут. Вы отрицаете. Крик Виктора он не слышал. Как это все понять?
– Никуда я не отлучался, может, вышел на минуту по своим надобностям. И чего вы не даете людям работать? Устраиваете дознание! Мальчишки следствие ведут! Черт знает что происходит! Это - безобразие!
– почти кричал Харламов, направляясь к двери.
– Минуточку, Алексей Тихонович, - остановил его Олег. Один вопрос. Вы бывали в Чернигове? Во время войны?
Харламов оглянулся, посмотрел на Олега какими-то дикими глазами и, ничего не ответив, вышел из столовой. Этот последний эпизод, кажется, никто не понял. При чем тут Чернигов?
– Что за странный вопрос вы задали Харламову?
– спросила Олега Вера.
– Да так. Ничего особенного. Просто хотел разрядить атмосферу, и, кажется, неудачно.
Олег подмигнул мне, мы поднялись и вышли.
Ночь я провел беспокойно. Маленькая деталь, которая меня вчера смущала, превратилась в большой вопрос. Алиби Кронида и Харламова рухнуло. Что же произошло? Ошибка, случайность или сознательное искажение событий?
На следующий день было воскресенье. Завтрак начинался на час позже. Когда мы с Олегом вошли в столовую, почти все уже были в сборе. Вслед за нами появились Вера и Б. В. Не было только Харламова. Тетя Лиза подошла к Б. В. и что-то тихо ему сказала. Б. В. удивленно на нее посмотрел. Потом вышел вместе с нею. Через несколько минут Б. В. вернулся, сел, задумался, потом сказал: