Нас просто не было. Книга вторая
Шрифт:
Осекаюсь. Нормальная клиника и врачи хорошие...
Просто я не хочу быть беременной. Не могу.
Вспоминаю любимые зеленые глаза, до боли закусывая губу, до солоновaтого привкуса крови во рту.
Черт, ну почему я не залетела, когда мы ещё были вместе? Вернее залететь-то залетела. Настрогать ребенка мозгов хватило, а вот дальше. Если бы обнаружилось раньше,то все могло быть иначе.
Я бы не попала а этот гребаный благотворительный вечер. И наша семейная изнь могла перейти совсем на другой уровень. На взрослый.
Внутри, под сердцем заныло.
Или хотя бы до развода узнать правду. Может,и развода тогда бы не случилось. Смогли бы удержаться рядом. Хмурюсь, упрекая себя в наивности. Еще ни один брак не был спасен внезапной беременностью. Что сломалось – уже не склеить. Ничего бы не изменилось. Также бы и разошлись. Разве, что Артем навещал бы... Не меня... Своего ребенка.
И тут, слoвно легкие обожгло. А кто вообще сказал, что он мне поверит? Примет на веру мои слова о том, что ребенок его. Не чужой, не нагулянный в пьяном бреду?
Положа руку на сердце – я бы на его месте не поверила,и винить его в этом не имею права.
Весь вечер металась по вартире, нервно заламывая руки, пытаясь решить, что же делать . Как быть дальше.
С одной стороны понимала, что надо все сказать Зорину, вне зависимости от его реакции. Он имеет право знать . И решать надо вместе с ним.
С другой стороны моя извечная трусость. Вдруг не поверит? рогонит, отмахнется. Равнодушно пожмет плечами и скажет "Мне все равно. Решай сама". Что тогда?
Что, если за волосы потащит делать аборт?
Или, наоборот, в приказном порядке заставит рожать? ри этом не захочет даже видeть меня. Будет жить дальше, как ему вздумается.
Я конечно идиотка, но прекрасно понимаю, что если эта новость и обрадует его, ко мне он не вернется. Ему неприятно находиться со мной в одном помещении и этого уже не исправить.
Как же я устала. Неужели не будет перерыва в этой непрекращающейся пытке? Так хочется остановиться на минуту, отвлечься от тяжких мыслей. Сдeлать глубокий вдох, расправить плечи. Не могу. Обстоятельства давят со всех сторон, раз за разом лишая точки опоры.
Окончательно измотав себя сомнениями,иду спать. Разбитая, усталая, глубоко несчастая. Слишком много нервов я сегодня потратила. Засыпаю ещё до того, как голова коснулась подушки. Стремительно проваливаюсь в глубoкий сон. Темноту. Без сновидений. Без метаний. Просто сон. тдых. Забвение.
Утро меня встречает свежей головой и боевым настроем.
Мне надо поговорить с ртемом, а еще лучше увидеть . Лично. Заглянуть в глаза. Все ему рассказать .
Хватит бояться. Моя трусость и так уже слишком дорого обошлась нам обоим.
Не могу предугадать его реакцию. Обрадуется. Рассердится. Придет в ярость . Прогонит. Не важно. Утаивать не имею право. Он должен знать .
Хорошо меня Макс вчера потрепал, качественно. От души. Но сам того не желая, он протянул мне руку помощи, выдавил из того тупика, в котором я погибала. Знаю, он хотел сделать еще больнее, утопить, но вместо этого разбил оковы, стягивающие грудь.
Впервые за время нашего с Артемом расставания меня перестает душить чувство вины за тот проклятый вечер. Да, я много сделала ошибок, разрушила нашу жизнь, обидела его. Нo теперь я могу хотя бы посмотреть ему в глаза, потому что любя, не предавала. Не разменивалась на других.
И это придает мне сил. Словно открывается второе дыхание. Раньше даже не могла позвoнить Зорину, нормально поговорить с ним, потому что чувствовала, как отвращение к самой себе затапливает с ног до головы. Я слoвно вывалялась в грязи и не могла себе позволить даже приблизиться к Артему. Не могла и двух слов связать, потому что они казались нелепыми, пустыми. Не могла сказать, что люблю его, потому что это звучало как издевка, жестокая насмешка над нашими чувствами.
А теперь... Я по-прежнему грязная, по-прежнему гадкая. Но твердо знаю, что на одну чудовищную oшибку у меня меньше.
равильно говорят, что все познается в сравнении. Теперь еще больше убеждаюсь, что зря тянула время, зря не поговорила с ним. Я должна была сразу прилететь к Артему, как только отец открыл мне глаза на мои выкрутасы. ризнаваться во всeм, каяться, ползать у него в ногах. отому что Градов был чертовски прав – мы бы справились. ережили. отому что любили друг друга до безумия.
А так получилось, что я не верила в нас, не доверяла Зорину. н ведь знал меня как облупленную, с первого курса. Знал, на что я способна, видел во всей красе и не раз.
Я поеду к ртему, поговорю с ним. Чего бы мне этого не стоило. Если надо, буду ночевать у дверей, дежурить у подъезда, добиваясь встреч. Что угодно. Теперь я могу это сделать,и меня ничто не остановит. усть отмахивается,игнорирует, прячется. Я не отступлю. Костьми лягу, но докажу ему, что изменилась, что люблю его больше жизни.
Нервничая и чуть дыша, набираю номер Зорина. В ответ тишина.
Раз за разом. Весь день.
Меня это раздражает, бесит, но я не сдаюсь. Он может игорировать меня сколько угодно. Я все равно не отступлю.
осле обеда все-таки начинаю терять терпение. Боевой запал постепенно сходит на нет. Темка не откликается, хотя набирала его миллион раз.
– Ну, пожалуйста, – гипнотизирую трубку горьким взглядом, – ответь мне.
И тут, словно услышав мои мольбы, приходит сообщение.
«Кристин, хватит названивать! Уймись уже, наконец! Надоела!»
Словно ледяной водой окатили. Насколько чужое, раздраженное письмо. еред глазами образ сердитого Зорина, пишущего мне это послание.