Насчет папайи
Шрифт:
Даффи по-прежнему смотрел на свой виски. Если мордатые пузаны хотят заказывать ему выпивку, это дело мордатых пузанов. Он повернулся и поймал насмешливый выжидательный взгляд.
— Леонардо… целочка… черт с ним. Бармен, побольше туда водки. Побольше. — Он снова повернулся к Даффи. — Иначе это было бы для вас слишком легко. Я обычно не знакомлюсь после первой.
— Я с вами и не знакомился, — сказал Даффи.
— Эрик Леонард, — сказал его сосед.
— Даффи, — сказал Даффи.
— Это все? СэрДаффи?
— Есть еще Ник.
— Что-нибудь всегда есть. Мой дорогой Ник, — Леонард без нужды, словно желая
— А вы зовите меня Эрик.
— Я об этом подумаю.
Даффи всегда с подозрением относился к людям без настоящих фамилий. Два имени — это нехорошо, это… неаккуратно.
Даффи гадал, что Леонарду от него нужно. Кроме того, конечно, чтобы затащить его в постель. Что тоже могло быть только предположением. Чаще всего в «Аллигатор» ходили для того, чтобы уйти вдвоем — в этом состоял смысл заведения, но иногда там бывали ради атмосферы, ради компании, оттуда всегда можно было спокойно уйти, сказав что-нибудь вроде «может, в другой раз». Это была одна из причин, по которым Даффи нравился «Аллигатор». Это не был грязный притон, это не было место, куда геи сбегались из своего ниоткуда в поисках сверхбыстрого перетраха, где собирались мужчины одинаковые, словно клоны — с маленькими усиками, в клетчатых фланелевых рубахах и грубых джинсах; равно как не были там популярны кожа и цепи, и фразы типа: «Подожди, я только сбегаю в сортир и намылю кулак». Это было спокойное, аккуратное место для спокойных и аккуратных людей — таких, как Даффи. По мнению Даффи, в нем даже была респектабельность, свойственная заведениям для среднего класса. [1]
1
В Английской социологии — широкая категория, к которой относят среднюю буржуазию и верхушку мелкой, а также высшие слои интеллигенции, чиновничества и т. п. (зд. и далее прим. переводчиков).
Вот почему Эрик показался Даффи грубияном. Его напористые манеры, двусмысленные намеки — все это было настолько же неуместно, и так же несексуально, как щипок за задницу. Пусть ты голубой, думал Даффи, с этого все начинается, но этим не может все исчерпываться. Даффи не был ханжой, но отчасти был пуританином. Ему стало интересно, чем занимается Эрик, но не настолько интересно, чтобы его об этом спрашивать.
Эрик, со своей стороны, отнес Даффи к той же самой категории. Он никогда прежде не был в «Аллигаторе» и теперь решил, что здесь чересчур много условностей. Точно как в баре для одиноких в центре Манхэттена, подумал он. Синие пиджаки, полосатые рубашки, даже — господи ты боже мой — галстуки. И среди них — крепенький коротышка в курточке с большой пластмассовой «молнией», свитере под горло и с отросшим ежиком на голове. Садясь возле бара, Эрик обратил внимание на широкое, энергичное лицо, маленький, плотно сжатый рот, сильные руки с короткими тупыми пальцами. Когда Даффи повернулся к нему, Эрик приметил у него в левом ухе золотое колечко. Ты будешь мой, подумал он, будешь, будешь, милый ты мой грубиян.
Но Даффи не оправдывал его надежд. Тогда, прикончив то, что в конце концов превратилось
— Что ж, сэр Даффи, может, уединимся?
В ответ на это коротышка поставил свой стакан, покачал головой и сказал нет.
И Даффи пошел домой, подавленный состоянием своего банковского счета и тем, что чуть было не сказал да.
Эрику было жаль напрасно потраченных на выпивку денег. У него насчет выпивки было правило, он называл его Закон Леонарда. Всегда покупай выпивку для тех, кто богаче тебя, и одалживайся у тех, кто тебя беднее. В результате и те, и другие будут тебя уважать.
Но, как ни странно, с коротышкой Даффи это правило не сработало. Он явно не горел желанием, чтобы у него одалживались. Наверняка какие-нибудь психологические заморочки. Может, ему стоит получше поспрашивать коротышку о жизни. Они это любят.
Спустя две недели Леонард снова заглянул в «Аллигатор». На этот раз, заметив Даффи, он действовал более традиционно и даже поинтересовался, чем тот занимается.
— У меня фирма.
— Вот как, и в какой же области?
— Охранный бизнес.
— Может, я о вас уже слышал?
— Вы слышали о «Даффи Секьюрити»?
— Нет.
— Значит, вы о нас не слышали.
Эрику вдруг еще больше захотелось перепихнуться с Даффи. Однажды ему довелось трахнуться с полицейским, но никогда еще с тем, кто занимался охранным бизнесом. У него было смутное, им самим до конца не осознанное стремление переспать с представителями всех профессий (кроме, конечно, банкиров, биржевых маклеров и адвокатов; тут уж ничего не поделаешь: если ты журналист левого толка, ты кое в чем просто не можешь поступаться своими принципами). Трахнуть охранника — в этом было что-то новое. Но, конечно, он не сказал об этом Даффи.
Даффи, со своей стороны, не сказал ему, что его фирма состояла всего из одного человека, что его офисом был автоответчик, что его фургон был зарегистрирован на физическое лицо, и что у него не было даже собаки. Не то чтобы ему была нужна собака, просто, некоторые люди думали, что от этого появляется какой-то особый статус. Но Эрик не стал интересоваться подробностями, его любопытство в целом было удовлетворено. Вместо этого он спросил:
— Не подбросите меня домой?
И Даффи ответил:
— Идет.
Так они оказались в квартире Даффи — первый этаж «полуотдельной» двухэтажки на Голдсмит-авеню, в Эктоне. В первый момент квартира поразила Эрика своей опрятностью, затем он осознал, что в ней было не столько опрятно, сколько пусто. Правда, то немногое, что было в ней из мебели и декора, содержалось в образцовом порядке, но облик в целом сильно напоминал монашескую келью.
— Вас часом не обокрали? — спросил он, думая, что замечание подобного рода может показаться забавным человеку, работающему в охранном бизнесе. Но Даффи не ответил. Вместо этого он показал на ванную и сказал:
— Часы туда.
— Простите?
Причем здесь часы?
— Оставьте часы в ванной.
Ах, вот оно что. Что ж, если ему так нравится. Эрик отправился в ванную; там стояла квадратная коробка с ярлыком. Ярлык гласил: «Часы». Он расстегнул ремешок и опустил часы в коробку, затем, несколько удивленно, но со смутной готовностью поиграть в эту игру, он щелкнул замочком именного серебряного браслета с буквами «Э» и «Л», почти незаметными из-за выгравированных завитушек, и опустил браслет вслед за часами. Может, это вроде того, как сдавать ценные вещи в камеру хранения. Надо бы спросить об этом Даффи.