Наш человек в Гаване
Шрифт:
– Простите, но я что-то не припомню вашего лица.
Профессор разговаривал вежливо и целился Уормолду прямо в живот.
– Вы и не можете его помнить. Если у вас нет пылесоса.
– Пылесоса? Наверно, есть. А что? Это может знать только моя жена.
Молодая женщина подошла к ним, она была в чулках. Ее туфли стояли возле патефона, как две мышеловки.
– Что ему нужно? – спросила она неприветливо.
– Простите, что побеспокоил вас, сеньора Санчес.
– Объясни ему, что
– Он говорит, что имеет какое-то отношение к пылесосам, – сказал профессор. – Как ты думаешь, Мария перед отъездом могла...
– Но почему он пришел сюда ночью?
– Прошу извинить, – сказал профессор, слегка смутившись, – но это и в самом деле не совсем обычное время. – Он чуть-чуть отвел пистолет в сторону. – Ночью, как правило, не ждешь посетителей...
– Однако вы их как будто ждали.
– Ах, это... Ну, осторожность никогда не мешает. У меня несколько первоклассных картин Ренуара.
– Очень ему нужны твои картины. Его послала Мария. Вы шпион? – с яростью накинулась на Уормолда женщина.
– В известном смысле да.
Молодая женщина принялась стонать и бить себя кулаками по узким, стройным бедрам. Ее браслеты звенели и поблескивали в полутьме.
– Ну не надо, детка, умоляю тебя, не надо! Сейчас все разъяснится.
– Она завидует нашему счастью, – сказала молодая женщина. – Сначала подослала к нам кардинала, а теперь вот этого... Вы священник? – спросила она.
– Детка, ну какой же он священник! Посмотри, как он одет.
– Ты, может, и профессор сравнительной педагогики, – сказала молодая женщина, – но тебя обведет вокруг пальца кто хочет. Вы – священник? – повторила она.
– Нет.
– А кто же вы?
– Если говорить точно, я продаю пылесосы.
– Но вы сами сказали, что вы шпион!
– Ну да, конечно, в известном смысле...
– Зачем вы сюда пришли?
– Предупредить об опасности.
Из горла молодой женщины вырвался какой-то странный, протяжный вой.
– Видишь, – сказала она профессору, – она нам угрожает. Сперва прислала кардинала, а теперь этого...
– Кардинал старался выполнить свой христианский долг. Ведь он все-таки двоюродный брат Марии.
– Ты его боишься. Ты хочешь меня бросить.
– Детка, ты же знаешь, что это неправда. – Он спросил Уормолда: – А где Мария сейчас?
– Не знаю.
– Когда вы видели ее в последний раз?
– Но я ее никогда не видел!
– Ей-богу, вы как-то странно себе противоречите.
– Лживый пес! – сказала молодая женщина.
– Это еще не доказано, детка. Он, по-видимому, служит в каком-то агентстве. Нам лучше сесть и спокойно его выслушать. Кто сердится – тот всегда не прав. Он честно выполняет свой долг,
Профессор повел их обоих в патио. Пистолет он спрятал в карман. Молодая женщина пропустила Уормолда вперед и замыкала шествие, как сторожевая собака. Уормолду казалось, что она вот-вот вцепится ему в лодыжку. Он подумал: «Надо сейчас же им все объяснить, потом у меня уже ничего не выйдет».
– Садитесь, – сказал профессор. «А что такое сравнительная педагогика?» – подумал Уормолд. – Хотите чего-нибудь выпить?
– Пожалуйста, не беспокойтесь.
– Вы не пьете при исполнении служебных обязанностей?
– Хорошенькая служба! – воскликнула молодая женщина. – Ты разговариваешь с ним так, будто он – человек. Кому он служит? Своим презренным хозяевам!
– Я пришел предупредить вас, что полиция...
– Бросьте, бросьте, адюльтер не карается законом, – сказал профессор. – Насколько мне известно, его почти нигде не квалифицируют как преступление, если не считать американских колоний в семнадцатом веке... И, конечно, Моисеева закона...
– При чем тут адюльтер? – сказала молодая женщина. – Она не возражала, когда ты со мной спал. Она не хочет, чтобы ты со мной жил.
– Ну, одно редко бывает без другого, если, конечно, не ссылаться на Новый завет, – сказал профессор. – На прелюбодеяние в помыслах.
– Выгони этого негодяя, бесчувственное ты существо! Сидим тут и разговариваем, будто давным-давно женаты. Если тебе нравится всю ночь сидеть и разговаривать, почему ты не остался с Марией?
– Детка, ведь это тебе захотелось потанцевать перед сном.
– И ты воображаешь, что это танцы?
– Но я тебе обещал, что буду брать уроки.
– Ну да, чтобы там, в школе, встречаться с девками!
Уормолду казалось, что разговор уводит их в сторону. Он сказал с отчаянием:
– Они стреляли в инженера Сифуэнтеса. Вам грозит такая же опасность.
– Если бы мне нужны были девушки, их сколько угодно в университете. Они ходят на все мои лекции. Ты-то хорошо это знаешь, сама ходила.
– Ага, теперь ты меня попрекаешь!
– Мы отвлекаемся от темы, детка. А нам надо обсудить, что затеяла Мария.
– Зная тебя, ей надо было отказаться от мучной пищи еще два года назад, – позволила себе недостойный выпад молодая женщина. – Тебя ведь интересует только тело. Стыдно в твои годы!
– Если ты не хочешь моей любви...
– Любовь! Любовь! – Молодая женщина зашагала по патио. Она рубила воздух рукой, словно четвертовала любовь.
Уормолд сказал:
– Но вам опасна вовсе не Мария!
– Ах ты, лживый пес! – завопила она. – Ты ведь уверял, что никогда ее не видел.
– Не видел.