Наш человек в Гаване
Шрифт:
– Да.
– Я хочу, чтобы вы мне это объяснили. Вот уж не ожидал увидеть здесь вас – отца Милли. Мистер Уормолд, нам позвонил некто профессор Санчес и пожаловался, что какой-то неизвестный вломился к нему в дом и ему угрожает. Профессор решил, что этот человек пришел за его картинами – у него очень ценная коллекция. Я сразу же послал полицейскую машину, и они почему-то схватили вас, вот эту сеньориту (мы с ней уже встречались) и голую проститутку. – И он добавил, совсем как тот полицейский сержант в Сантьяго: – Ай,
– Мы были в «Шанхае»...
– И это не очень красиво.
– Мне надоело выслушивать от полиции, что я поступаю некрасиво.
– Зачем вы ходили к профессору Санчесу?
– Да тут вышла одна дурацкая история.
– Как у вас в машине очутилась голая проститутка?
– Мы хотели ее подвезти.
– Она не имеет права разгуливать по улицам голая. – Полицейский перегнулся к нему через стол и что-то шепнул. – А-а, – сказал Сегура. – Теперь понятно. Сегодня в «Шанхае» была облава. Девушка, наверно, забыла свое удостоверение и не хотела сидеть до утра в участке. Она попросила вас...
– Нет, все это было не так.
– Лучше, если все будет так, мистер Уормолд. – Он сказал девушке по-испански: – Где твои бумаги? У тебя нет бумаг?
Она с негодованием запротестовала.
– Si, yo tengo [нет, есть (исп.)].
Нагнувшись, она вытащила из чулка какие-то мятые бумажки. Капитан Сегура взял их и посмотрел. Он тяжело вздохнул:
– Ах, мистер Уормолд, мистер Уормолд, ее бумаги в полном порядке. Почему вы ездите по городу с голой девушкой? Почему вы врываетесь в дом профессора Санчеса, разговариваете с ним о его жене и угрожаете ему? Что вам до его жены? – Девушке он резко приказал: – Ступай!
Она призадумалась и стала снимать пальто.
– Лучше пусть она его оставит себе, – сказала Беатриса.
Капитан Сегура устало опустился на стул перед шашечницей.
– Мистер Уормолд, говорю вам для вашего же блага: не связывайтесь с женой профессора Санчеса. Это не такая женщина, с которой можно шутить.
– Да я с нею и не связывался...
– Вы играете в шашки, мистер Уормолд?
– Да. Но, к сожалению, не очень хорошо.
– И все же лучше, чем эти скоты, не сомневаюсь. Надо будет нам с вами как-нибудь сразиться. Но игра в шашки требует осторожности, как и жена профессора Санчеса. – Он, не глядя, передвинул шашку и сказал: – Сегодня вечером вы были у доктора Гассельбахера.
– Да.
– Ну разве это разумно, мистер Уормолд? – Не поднимая головы, он передвигал по доске шашки, играя сам с собой.
– Разумно?
– Доктор Гассельбахер попал в странную компанию.
– Я ничего об этом не знаю.
– Почему вы послали ему из Сантьяго открытку, где было помечено крестом окно вашей комнаты?
– Сколько всякой ерунды вам докладывают, капитан Сегура!
– Я не зря интересуюсь вами, мистер Уормолд. Я не хочу, чтобы вы попали в грязную историю. Что вам сегодня рассказал
– Он хотел сыграть нам пластинку из «Тристана».
– А может, рассказать вам об этом? – Капитан Сегура перевернул лицом вверх лежавшую у него на столе фотографию: ярко, как всегда на моментальных снимках, белели лица людей, толпившихся вокруг кучи истерзанного металла, бывшего когда-то автомобилем. – Или об этом? – Лицо молодого человека, не дрогнувшее даже от ослепительной вспышки магния; пустая коробка от папирос, смятая, как его жизнь; мужские ноги у самого его плеча.
– Вы знаете этого человека?
– Нет.
Капитан Сегура нажал на рычажок, и чей-то голос заговорил по-английски из ящика, стоявшего у него на столе:
– Алло! Алло! Говорит Гассельбахер.
– У вас кто-нибудь есть, Г-гассельбахер?
– Да, друзья.
– Какие друзья?
– Если вам необходимо это знать, у меня мистер Уормолд.
– Скажите ему, что Рауль погиб.
– Погиб? Но вы обещали...
– Не всегда можно предотвратить несчастный случай, Г-гассельбахер.
Голос чуть-чуть заикался на гортанных звуках.
– Но вы дали мне слово.
– Машина перевернулась лишний раз.
– Вы сказали, что только припугнете его.
– Вот мы его и припугнули. Ступайте и скажите ему, что Рауль погиб.
Шипение пленки продолжалось еще секунду; потом хлопнула дверь.
– И вы все еще утверждаете, что ничего не знали о Рауле? – спросил Сегура.
Уормолд поглядел на Беатрису. Она едва заметно помотала головой. Уормолд сказал:
– Даю вам честное слово, Сегура, что до сегодняшнего вечера я даже не знал, что он существует.
Сегура переставил шашку.
– Честное слово?
– Да, честное слово.
– Вы – отец Милли, приходится вам верить. Но держитесь подальше от голых женщин и жены профессора Санчеса. Покойной ночи, мистер Уормолд.
– Покойной ночи.
Они почти дошли до двери, когда Сегура сказал им вдогонку:
– А мы все-таки сыграем с вами в шашки, мистер Уормолд. Не забудьте.
Старый «хилмен» ждал их на улице. Уормолд сказал:
– Я отвезу вас к Милли.
– А сами вы не поедете домой?
– Сейчас уже поздно ложиться спать.
– Куда вы едете? Я не могу поехать с вами?
– Мне хочется, чтобы вы побыли с Милли, на всякий случай. Вы видели фотографии?
– Нет.
Они молчали до самой улицы Лампарилья. Там Беатриса сказала:
– Напрасно вы все-таки дали честное слово. Можно было без этого обойтись.
– Вы думаете?
– Ну, конечно, вы вели себя профессионально. Простите. Я сказала глупость. Но вы оказались куда профессиональнее, чем я думала.
Он отворил входную дверь и посмотрел ей вслед: она шла мимо пылесосов, как по кладбищу, словно только что кого-то похоронила.