Наш десантный батальон.
Шрифт:
Если вспомнить расположение нашего Баракинского батальона,
Имам-Сахиб напоминал его, только в миниатюре. Мы жили в коттеджах, на каждый взвод отводилась одна вилла, вилла была отгорожена стеной под три метра. Внутри был двор с цветником на 2,5 сотки земли, кладовые для технического и другого имущества, комната для стирки белья. У каждого отделения - свой кубрик. Один коттедж был занят штабом, в котором жили офицеры, и один караулкой. Еще одна вилла минометчиков, связистов, взвода АГС и т.д. Весь гарнизон был обнесен
Вечерние поверки проходили повзводно, обстрел роты, как по расписанию, начинался после завершения телевизионных программ, рота переводилась на повышенную, в машинах находились дежурные экипажи.
Практически взводами командовали сержанты. Сержанты - с большой буквы, неуставняка почти не было, некогда этим было заниматься. Мой замкомзвод, старший сержант Пархоменко, очень тактично вводил меня в обстановку. Рота на 90% была одного призыва - все увольняемые. Награжденных на роту было человека 2-3, тогда награды получали только за ранения, причем тяжелые, и посмертно, ведь по официальной версии мы боевые действия не вели.
До революции городок принадлежал гражданским специалистам, поэтому все оборудовано было на высшем уровне, вдоль вилл проходила центральная дорога с цветущими розами по обеим сторонам и с арыком.
Городок был где-то 80 на 40 метров. За дувалом, в котором была проделана дыра, находилась вертолетная площадка. Вертушки никогда не садились: один зависал по штурмовому, а второй обстреливал зеленку.
Ночью в роте не ходили, даже в туалет с автоматом и перебежками, постоянно работали духовские снайпера. Была своя киноустановка с одним фильмом "Экипаж", мы эту картину всю наизусть выучили.
За два дня до нашего приезда замполит роты старший лейтенант
Пискарев на операции был ранен, его отвезли в Пяндж, на советскую сторону, он ночью выпрыгнул с 3-го этажа, что-то приснилось, поломал ноги. В общем, когда мы приехали, в роте было только три офицера из десяти по штату. Наш ротный погиб, ротой командовал командир 3-го взвода старший лейтенант Портнов. Я отдаю должное этому офицеру: после Афгана он нашел жену ротного, женился на ней и усыновил ребенка. Потом мы комбатами с ним встретились в Академии. Было, что вспомнить.
При проведении утреннего осмотра ЗКВ, старший сержант
Пархоменко, проверял личный состав, а я пошел осматривать порядок в кубриках, у меня во взводе каждое отделение имело свою комнату.
Открываю тумбочку, выдвигаю полку, а там, в целлофановом пакетике, что-то непонятное. Вытряхнул - выпало… ухо. Это потом к такому я стал относиться более спокойно, после пролитой крови. А эта первая встреча с действительностью войны меня потрясла. Пархоменко потом показывал фотки с головами "духовскими", пытки и другое. Практически эти "вещдоки" были у всех ребят.
В одном из боев потеряли солдата - зашел за дувал и его не стало, пропал. Когда провели операцию по его розыску вместе с погранцами, "дожали"
В двадцатых числах сентября 1981 года на Имам-Сахиб обрушился
"афганец". Ничего не было видно в течение суток, часовые на постах стояли в противогазах, пыль пробралась во все щели хоть мы наглухо все позакрывали, в кубриках стоял туман из пыли. Я до этого только в учебниках по географии читал об "афганце", а тут наяву. Небо посерело и сплошная стена черной пыли, а перед ней лисы, зайцы, шакалы, гиены промчались, поджав хвосты. Потом все обрушилось на нас.
После "афганца" в расположение к нам приходят местные из
Комитета и что-то с Сашей Портновым и Мишей Азисовым (доктор из бригады был придан нашей роте) переговаривают. Саша заходит в кубрик ко взводным и приказывает мне с Валерой Перхайло нагреть воды, принести простыни, вымыть руки и ждать указаний Азисова. Бойцы в комнате для совещаний сдвинули столы, застелили простыни. Ждем, приезжает арба - на ней женщина, короче - роды. Я с Халлом у Миши на подхвате, он ей кесарево делал, если бы не успели, умерла бы.
Девочка. Пока длились роды, муж в комнате головой об цемент бился, намазы совершал: неверные роды принимали, правда, Миша татарином был.
Операции проходили по такому варианту: вертушки "зеленных" - погранцов забирали нашу группу захвата, по разведданным работали конкретно, поэтому потерь практически не было, потом подходила бронегруппа, забирала результаты налета, пленных и мы возвращались в роту. Эти моментальные удары были гораздо результативней всего того, что я видел позже.
Капитан Иванов (зам. начальника разведки погранцов) из пленных добывал показания, вместе с таджиком-пограничником. Причем способами, абсолютно неадекватными уставным. Пленные содержались во дворе караулки в специальном помещении. Однажды у нас произошло ЧП: необходимо было прибрать в караулке ночью, и для этого начальник караула привлек духа. Моя полы, тот схватил из пирамиды автомат и начал полоскать из "калаша", все стали выпрыгивать из окон. Хорошо у него патроны закончились, рядовой Пупков стоял на входе в караулку и замочил его. Нач. кар. погиб.
Через пару месяцев стали вводить первые маневренные группы погранцов (усиленные роты и батальоны) на афганскую территорию. На заставе, в Порт-Шерхане, у них изымались зеленые фуражки и пограничная атрибутика. По тогдашним правилам контакт с нами им был запрещен. Например, наши машины подъезжают к заставе, а с нами никто не разговаривает, офицеры передают указания через посыльных, смех и только - вот такие войска КГБ. После нашего ухода в Гардез, они посадили на наше место целый батальон. Что там дальше было, я не знаю.