Наш друг Димка
Шрифт:
начала», чтоб народ понял, что надо работать.
…Вот, как я!
…Когда я копаю картошку, некоторые прохлаждаются в
тенёчке. Ни физической, ни моральной, никакой тебе помощи, а
потом… а потом едят колбасу, которой в итоге на всех не хватило
и которую они не заработали, а получили в результате
вымогательства или террора. Суть одна!
… И, прохлаждаясь, они ещё делают вид обиженного и ходят,
всем рассказывают, какие они несчастные,
жалость и желание пожалеть их – несчастных. Это ли не великое
лукавство?!..
И они же являются «поющими и танцующими»
вымогателями, рэкетирами, которые готовы петь дифирамбы
любому, у которого больше колбасы, что на сегодняшнем языке
звучит как – террорист. Вот!
Карл посмотрел на Полкана, на меня и пошел сливать воду с
картошки.
Я остался сидеть там, где сидел, и резал сало. Полкан перешел
от калорифера к креслу, где раньше сидел Карл, и смотрел на него
влюблёнными глазами.
Любит – не любит!
Я услышал топот Бендрикова, демонстрирующего свою
приверженность к чистоте обуви на моём крыльце, как только
успел присесть на табуретку в предвкушении сладостного чувства
снятия берцев и шерстяных носков. Грела мысль о диване с такой
– 92 -
знакомой выемкой, которая способна усыпить меня в любом
состоянии.
– Смотрим – приехал! – радостно улыбаясь, изрёк Карл, стоя в
открытых дверях и пропуская вперёд Полкана.
– Ага! – грустно ответил я, расставшись с надеждой на тихий
вечер и демонстрируя крайнюю усталость и желание спать.
Я скинул обувь и перешел к дивану, а Карл сел на мой табурет
и вытянул ноги.
– Ага! – повторил я и от того, что надо сказать что-то ещё,
добавил, – холодно что-то!
– Вот и я говорю, что вовремя приехал, дожди шли, а теперь и
холода будут. Холода будут, а ты – дома. Здорово это. Пойду дров
принесу, печку затопим, расскажешь, что да как, – он встал,
намереваясь идти.
Полкан даже не пошевелился, а оно и правильно – один дрова
принесёт, а по крыльцу в грязных лапах шастать – не дело.
– Ну, как ты тут без меня? Осточертело всё? – спросил я его,
сделав сострадательно–нежное выражение на своём небритом
больше месяца лице. Полкан поднял и опять положил голову на
лапы, что, видимо, означало: «как ни скажу – неточно будет».
– А я тут без тебя повеселился, повеселился, – Карл ввалился в
дверь, высыпая охапку дров у печки, и, не разуваясь, присел
вынуть из-под печки лучину, – думаю, дай
этом компьютере находишь. Включил. Всё получилось. А ты
знаешь, всё-таки чертовски я талантлив! На второй день уже был
в нём как дома.
Только вот уже недели две как ни включу его – ничего не
получается. Даже скучно без него стало. Привыкаешь, едри его
корень, как к любовнице. И знаешь, что не своё, а тянет. Тянет,
едри его, компьютер этот.
– Деньги закончились, наверное, – я уныло смотрел на
разгорающийся огонёк.
– Деньги? Вот бы не подумал, – Карл пересел на табуретку.
– Это почему «не подумал бы»?
– А кто его знает? Не подумал ведь, вот и «не подумал бы».
… Ну, я же не подумал, когда он артачиться стал, про деньги?
Не подумал! Вот и «не подумал бы». Мне кажется, всё ясно. А ты
это?.. Дорогой-то «нз» прикончил? Или обратно привёз?
– Привёз обратно. В машине.
– Ты, пока истома по телу не пошла, дошел бы, а я с тобой
пойду, до дома добегу, у меня там перекусить есть. Быстренько. А?
– 93 -
– Не надо. У меня всё есть в машине. Даже Полкану купил.
Правда, уже здесь покупал. Ему без разницы где, ему бы внимание
было. Так ли?
– Так, так! Ты иди, иди, а то разморит с холода-то в тепле. Не
хватало мне ещё по чужим машинам в темноте рыться. Так ли?
– Дразнишься?
– Да нет! Просто рады мы, что ты вернулся.
– Спалил, говоришь, денежки с компьютера? Да и!.. Жили
месяц без него – проживём! Повеселил, говоришь, он тебя? Вот и
ладно! Пойду. Пусть Полкан «за встречу» с нами в тепле
почавкает.
Я вышел на улицу. Быстро набегающая темнота уже обхватила
всё вокруг, и от этого казалось, что мир стал меньше, уютнее,
спокойнее. Возможно, поэтому в детстве мы прячемся под одеяло и
там чувствуем себя в безопасности. Потом для безопасности нужно
много света, поле, много народа.
А потом опять маленький мирок с трещащим камином или
печкой, кружочек света от лампы на столе или экран монитора, но
обязательно, чтоб на плечах была темнота, сумрак и тишина.
Поглядев на небо, решив, что завтра дня не будет, поскольку
было видно, что оно легло на крыши домов; забрав из машины
сумки с провизией, потопав по крыльцу, явно пародируя Карла, я
ввалился в дом. С улицы показалось, что в доме уже тепло.
– Разбирай сам! Я всё равно не помню, что где. Фляжки в
зелёном рюкзаке. Там же сало и хлеб.