Наш друг Хосе

Батров Александр Михайлович

— Ешь, ешь, — говорит он Аните. — Жаль, что твоя Бьянка удрала, — ну, ничего, мы оставим и для нее.

— Долго ли я спала? — спрашивает Анита. — Ты, наверное, ходил без меня к морю гулять, да?

— Нет, я просто ходил по городу. На улицах много американцев. Богатые сеньоры. Всё покупают. Они хотят купить всю Испанию! — Морщинки на лице Мануэля перестают смеяться. Он сурово и взволнованно говорит: — Нет, Анита, Испания не продается! Народ скажет свое слово. Но что я с тобой говорю? Ты маленькая, Анита, галчонок…

Она

на самом деле похожа на большеротого галчонка.

Но Анита сердится. Ее смуглое лицо заливается краской.

— Ладно! — в ответ Мануэлю кричит она. — Пусть! Зато я все понимаю! Я умная!

— Верно, верно, ты умная, — сдержав улыбку, соглашается Мануэль.

Он садится на табурет, берет в руки ботинок и, вбив в подошву несколько деревянных гвоздей, говорит:

— Да, Анита, я знал хорошие дни. Я шил обувь солдатам-республиканцам, храбрецам, как твой отец, Карлос, мой друг… Ты была тогда меньше Бьянки. Но то время еще вернется. Я снова буду работать для храбрецов. В моих башмаках они пройдут всю Испанию!

— Что же, и я не буду сидеть дома, — уверенно заявляет Анита.

Мануэль отрицательно кивает головой:

— Нет, ты будешь сидеть дома. Ты маленькая.

На этот раз Анита гневно сжимает кулаки.

— Я больше не буду, ладно… — спешит успокоить ее Мануэль. — Не сердись. Лучше скажи, что пишет мать из Кадикса?

У маленькой Аниты доброе сердце.

— Мать прислала нам вчера деньги, — забыв о своей обиде, отвечает она. — А Фернана сейчас же отослала их назад в Кадикс. Она сказала: «Анита, матери тяжело, она больная, и ей нужны деньги на лекарства, а мы с тобой как-нибудь проживем».

— Твоя Фернана славная девушка… — говорит Мануэль. — Но постой, слышишь, к нам, кажется, кто-то идет… Это шаги Ниньи Роситы…

Анита встает из-за стола. Ее охватывает волнение. Сейчас она увидит самую храбрую девушку Валенсии, коммунистку Роситу. Отчего же Мануэль никогда не говорил о ней? Боялся? Ну, да ведь за ней вот уже второй год как охотятся полицейские.

Дверь открывается. Но это вовсе не Росита.

В комнату входит мальчик в голубой куртке. У него много веснушек на лице, а сам он живой, веселый.

Анита разочарованно смотрит на него и замечает, что мальчик не так уж весел, каким показался ей с первого взгляда. Как жаль, что не пришла Росита! Но что это, не ослышалась ли она?..

— Садись, Росита, — приветливо говорит Мануэль.

Росита? Верно. Ведь это девушка. Веснушки на ее лице нарисованные. Она совсем маленькая. И некрасивая. Нет, красивая! Только не сразу открывается ее красота. Веснушки портят ее лицо.

А Росита, в свою очередь, разглядывает Аниту.

— Это сестра Фернаны? — спрашивает она. — Да? Так вот, Анита, можешь ли ты не плакать?

Анита удивлена. Странный вопрос. За ним, наверное, что-нибудь скрывается.

Не хочет ли Росита послать ее с письмом к забастовавшим матросам на «Риего»? Что же, она прошмыгнет по трапу, как ящерица. А если полицейские ее схватят и начнут бить, она не уронит даже слезинки.

— Я никогда не плачу, — задержавшись на целую минуту с ответом, говорит Анита.

Тогда Росита подходит к ней ближе и кладет руку на ее плечо.

— Анита, твоя Фернана в тюрьме, — стараясь говорить спокойно, произносит она. — Ее взяли в полдень…

В комнате становится тихо. Очень тихо. Слышно, как жужжит муха. Анита не выполняет своего обещания. Слезы одна за другой бегут по ее лицу.

— Не плачь. Не надо… — утешает Мануэль. — Что же, Росита, случилось? Нашли белую краску?

— Да, Мануэль… Но как ни крепки стены тюрьмы, Фернана не одинока. Мы думаем о ней…

Обняв Аниту, Росита нежно гладит ее черные волнистые волосы.

— Не плачь, будь такой, как твоя Фернана, — говорит она. — А ты, Мануэль, передай Бентосу, чтобы он взял участок Фернаны. Каждый белый голубь для франкистов как нож в сердце. Прощайте, мне нельзя долго оставаться…

Плечи Аниты дрожат. Ее рот широко открыт — вот-вот она закричит. Но она молчит, сжав кулаки и прижавшись к Мануэлю.

— Пойдем-ка к морю, — говорит Мануэль.

На улице пыль, желтая, горькая. Ветви деревьев шумят, заглушая птичьи голоса.

Девочка и старик направляются к морю.

Там они долго сидят у воды. Мануэль курит все время, курит, глядя, как к гавани приближается судно. А маленькая Анита все еще вытирает рукавом слезы.

— Эй, Анита! — быстро поднявшись, вдруг говорит Мануэль. — Посмотри, видишь?

Он поднимает Аниту на плечи, и та сейчас же отвечает:

— Да, вижу… Большой белый голубь на борту «Картахены». Он взлетает над волнами, как живой!

На лице юной испанки высыхают слезы. Она долго смотрит на «Картахену», которая по всем океанам пронесла на своем борту белого голубя.

3

По жарким дорогам Валенсии бредет девочка с кошкой. Это Анита и Бьянка. Их можно видеть в рыбацких поселках, в садах, у заводских ворот и на палубе кораблей, среди суровых матросов.

Девочка поет песни, а ее Бьянка стала артисткой. Она показывает, как сеньор Трумэн играет с мышью — Франко…

На ногах Аниты деревянные башмаки — работа старого Мануэля. Она сама заказала ему такие. В них удобно ходить. Они звонкие, как кастаньеты.

Вокруг Валенсии много дорог. Днем и ночью шагают по ним моряки, рабочие и крестьяне. Они с добродушной улыбкой глядят на деревянные башмаки Аниты:

— Не взяла ли сеньора с кошкой башмаки из музея?

— Неужели они такие скверные? — смеется в ответ Анита. — Это славные башмаки. Они дороже золота, сеньоры!