Наш хлеб - разведка

Байкалов Альберт

«Интересно, сколько это стоит?» – подумал, засыпая, Биберт.

Ему приснился сон. В сущности, это было продолжением размышлений. Он заходит в схрон, где за столом сидит сгорбленный старик с потухшим взглядом. Неожиданно Биберт узнает в этом человеке Нурды. Только нет уже в его движениях прежней степенности. Трясущимися руками он поднимает керосиновую лампу и, близоруко щурясь, глядит на вошедшего. Наконец узнав, ставит ее обратно и тяжело вздыхает:

– Теперь я уже не вправе распоряжаться твоей жизнью. Меня самого сделали изгоем, оставив

здесь умирать. Пропал груз, который я так долго ждал. Убей меня!

Биберт неторопливо проходит к столу и кладет на него футляр с фотоаппаратом.

– Я не держу на тебя зла, Нурды, – он снисходительно улыбается. – Вот то, что ты ищешь.

Старик переводит взгляд на принесенный человеком, который недавно был им приговорен к смерти, контейнер. Его лицо озаряет радостная, по-детски счастливая улыбка. Какое-то время Биберт наслаждается произведенным на Нурды эффектом, собираясь рассказать, как ему удалось похитить это у федералов, которые убили Ансалту, и вдруг замечает, что взгляд старика меняется. Он становится испуганным. Рот открылся, а нижняя губа затряслась. Еще мгновение, и Нурды бросается прочь, куда-то в темноту. Биберт глядит на контейнер, и его обдает жаром. Ужас сковывает дыхание. Он отчетливо видит, как на быстро синеющей и набухающей руке появляются язвы. Кожа на пальцах лопается, скручиваясь в маленькие рулончики, которые вдруг зашевелились подобно опарышам и стали стремительно взбираться по остаткам конечности вверх. Забираясь под рукав куртки, быстро щекоча еще не тронутую на предплечье плоть, они уже шевелятся под мышкой и на плече.

– А-а! – услышал он собственный крик, сидя в кровати. Сердце, готовое вылететь из груди, работало, словно танк на больших оборотах. Мокрый от холодного пота, он уставился на окно, за которым уже вовсю светило солнце.

В комнату вошел отец:

– Ты не болен?

– Нет, – Биберт покачал головой. – Сколько времени?

– Семь.

– Ансалту еще спит?

– Давно проснулся. Сидит во дворе, – отец развернулся к выходу и сокрушенно вздохнул: – Кошмары тебе снятся из-за того, что ты пропускаешь намаз.

Торопливо одевшись, Биберт вышел во двор. На скамейке под навесом из шифера скучал Ансалту. Увидев его, Биберт широко улыбнулся и, вытянув перед собой руки, направился к дружку, который поднялся со своего места.

– Как дела, брат? – обняв, похлопал по спине Биберт нежданного гостя. – Отец сказал, тебе пришлось туго?

Они уселись на скамейку.

– Сайхан погиб в Таджикистане при переходе границы, – пряча глаза, стал рассказывать Ансалту. – Мансур пропал, когда мы отбивались от продажных ментов на блокпосту недалеко отсюда. Я не знаю, что с ним. Жив или мертв.

– Здесь контейнер с оспой? – показав глазами на чехол фотоаппарата, спросил Биберт, давая понять, что он осведомлен в делах Азата.

– Откуда ты знаешь, что именно мы должны были привезти? – удивился Ансалту.

– Знаю, – уклончиво ответил Биберт. – Тебя давно ждут. Из-за задержки у Азата

неприятности. Кроме того, Нурды увел пленников в другое место. С ним еще несколько наших моджахедов. Остальные сидят там, куда ты должен прийти.

– А почему сменили укрытие?

– Русские нашли его. Был бой, много наших погибло.

– Когда?

– Три дня назад. – Биберт сокрушенно вздохнул.

– Значит, в этом моя вина, – Ансалту скрипнул зубами. – Если бы я пришел на четверо суток раньше...

– Не вини себя, – Биберт похлопал его по плечу. – На все воля Аллаха. По твоему виду не скажешь, что ты отдыхал. Теперь надо как можно быстрее доставить груз.

– Куда?

– Азат в схроне, – Биберт поднялся. – Если тебе еще трудно, я могу отвезти сам.

– Нет, – Ансалту категорично покачал головой. – Поедем вместе.

После завтрака, заправив машину бензином, они выехали из села той же дорогой, по которой ночью Биберт объезжал посты. Постепенно у него в голове возник план, как завладеть грузом, избавиться от Ансалту и не вызвать подозрений ни у Нурды, ни у Азата.

«Нужно подстроить все таким образом, будто его убили менты или русские, – рассуждал Биберт. – Выбросить его рядом с каким-нибудь постом, пострелять и уйти. Шакалы найдут тело и растрезвонят, что это их рук дело. А до момента встречи с Ансалту расскажу правду. В случае чего отец всегда может подтвердить, как мы уезжали».

– У тебя документы в порядке? – поинтересовался Биберт.

Ансалту, напряженно следя за дорогой, круто уходившей вверх, утвердительно кивнул. Справа и слева от нее был лес.

– Я вчера наделал много шума, – Биберт сокрушенно вздохнул. – Убил четырех ментов. Сейчас нельзя выезжать на трассу. Придется петлять по этим тропам.

Машину сильно тряхнуло. Ансалту поморщился, дотронувшись до правой половины груди.

– Болит? – участливо спросил Биберт.

– Уже не так, как вчера.

Они ехали параллельно трассе «Кавказ». Машина то круто поднималась вверх по заросшей травой и кустарником дороге, то, подскакивая на выступающих из земли корнях деревьев и камнях, скатывалась вниз, в распадки. Разбрызгивая колесами студеную воду ручьев, берущих свое начало в горах, угрожающе шипела разогретым двигателем. Несколько раз Ансалту не успевал пригнуться, и перескочившие через лобовое стекло ветки больно хлестали его по лицу.

– Ты хорошо ориентируешься здесь, – не скрывая восхищения, он посмотрел на Биберта.

– Десять лет я езжу к отцу и ни разу не попался ни русским свиньям, ни нашим ментам-шакалам, – не без гордости похвалился Биберт. – Знаю здесь каждую тропинку.

Некоторое время ехали молча. Вахидов начал лихорадочно искать предлог, чтобы Ансалту вышел из машины. Совсем немного осталось до дороги, на которой располагался блокпост чеченской милиции. Его нужно было убить в спину, с большого расстояния и обязательно из автомата. Еще немного, и пост будет так близко, что там могут услышать стрельбу.