Наш хлеб - разведка

Байкалов Альберт

«Может, я ранен?» – мелькнула мысль, но он тут же отогнал ее от себя. Потрогал нос. У него уже было такое, когда высоко в горах, при переходе в Грузию, пошла кровь.

Неожиданно в памяти всплыли произнесенные утром слова отца: «Кошмары тебе снятся из-за того, что ты пропускаешь намаз».

Биберт медленно поднял глаза к небу, показавшемуся ему в это время кроваво-красным.

– Неужели на меня рассердился сам Аллах! – ужаснулся Биберт, силясь вспомнить молитву. – Но почему? Я же воюю за чистый ислам, – стал вопрошать он вполголоса. – Или, – поймав себя на мысли, что говорит вслух, он огляделся по сторонам, –

Всевышний разгневался за то, что я убил Ансалту? За то, что корысть завладела моей душой?

Он тряхнул головой. Чушь! Вновь выбрался из машины, намереваясь вернуться к реке, и тут вспомнил, что, когда убирал фотоаппарат под сиденье, он был влажным и липким.

«Вот оно что! – подумал Биберт с облегчением. – На футляре кровь Ансалту, и я вновь запачкался об него!»

Он повеселел. Вытащив тряпку, достал контейнер. Он действительно был в бурых маслянистых пятнах. Но почему кровь до сих пор не высохла? Покрутив его в руках, обомлел, обнаружив на кожаном футляре два едва заметных отверстия. Одна из выпущенных им пуль пробила его.

Реакция Биберта была неожиданной даже для него самого. Он резко выбросил руки вперед. Фотоаппарат, пролетев несколько метров, упал в траву. Охваченный неописуемым ужасом, бандит бросился к машине. Схватил канистру с бензином, тряпку и, отбежав к реке, долго и тщательно оттирал руки, лицо. Затем снял с себя одежду, протер бензином торс, после чего, рухнув в воду, некоторое время лежал, периодически полностью погружаясь в ледяной поток.

После этого, на всякий случай, подверг обработке все, чего мог касаться. Он не знал, поможет ли это, но все равно с исступлением продолжал тереть, смачивать тряпку и снова тереть, пока горы не стали погружаться в сумерки.

Потом он долго сидел, пытаясь ответить на вопрос: что делать дальше? Наконец, забравшись в машину, достал свой рюкзак. Вытряхнул из него прямо на сиденье все содержимое. Здесь был хлеб, кусок вареной баранины, которую положила в дорогу мать, чеснок, чай. Все упаковано в пластиковые пакеты. Освободив их от продуктов, достал из бардачка бечевку и направился к тому месту, куда выбросил злосчастный контейнер. Отыскав его в траве, вывернул и надел на руку один из пакетов. Осторожно, словно кожаный чехол был раскален, взял фотоаппарат и, запаковав его, туго перевязал бечевкой. Потом все это уложил в следующий, точно так же обмотав и его. Когда на злополучном контейнере было уже три пакета, он вспомнил о рулончике пластыря. Вскоре тщательно обмотанный липкой лентой футляр был уложен под заднее сиденье машины. Еще раз вымыв руки, Биберт уселся за руль и завел двигатель.

* * *

После больницы Дрон отправился в штаб группировки. Связавшись по дороге с Антоном и доложив первые результаты работы, он попросил, чтобы тот устроил ему разговор с представителем ФСБ.

– Зачем тебе? – удивился Антон.

– Граждан Турции в Грозном не так уж много, – лаконично ответил Дрон. – Наверняка у смежников есть списки.

– Хорошо, – немного подумав, ответил Антон. – Я свяжусь с кем надо, и тебя встретят.

Сухощавый, коротко стриженный брюнет в форме майора, представившийся старшим оперуполномоченным Шиловым, выслушав Дрона, молча открыл сейф, стоящий справа от письменного стола, и, достав оттуда какую-то папку, положил перед собой.

– Из числа сотрудников

турецкой компании, задействованных на строительстве в Грозном, выделяется один человек, – он вынул несколько стандартных листов с компьютерным текстом и фотографиями, – в штате не состоит, но является спонсором и наблюдателем от бизнесменов Эмиратов. Араб по происхождению, гражданин Турции. Нас он больше всего настораживает, и как раз именно он носит имя Ферзинд Тахре.

Шилов протянул через стол документы Дрону:

– Здесь адрес проживания, ближайшее окружение и род деятельности в Чечне. Там же коротко его биография. С виду добропорядочный человек.

– Но настораживает? – уточнил с иронией Дрон, беря из рук контрразведчика бумаги.

– Да, – подтвердил майор. – Мутноватая личность. Теперь еще выясняется факт его нахождения в больнице незадолго до гибели вашего офицера.

Дрон хотел еще что-то спросить, но едва открыл рот, как все мысли из головы улетучились. К первому листу в правом верхнем углу была прикреплена фотография Сарсура Махуля. Он медленно перевел взгляд ниже, где напротив пропечатанного на компьютере слова «имя» от руки было написано Ферзинд, а после «фамилия» – Тахре.

Хмыкнув, углубился в изучение содержания, стараясь унять охватившее вдруг волнение. Ферзинд Тахре, он же Сарсур Махуль, он же Камаль, проживал в доме чеченского бизнесмена с нормальной репутацией.

Реакция Дрона не ускользнула от внимания контрразведчика.

– Ты знаком с этим человеком? – внимательно глядя на Василия, спросил майор.

– Нет, – Дрон взял себя в руки и уже выглядел спокойно. – Очень похож на отца одного из наших офицеров. А это его водитель? – Пытаясь увести разговор в сторону, Дрон показал следующую фотографию, на которой был запечатлен рядом с машиной немолодой, бритый наголо крепыш.

– Да, – кивнул майор, – тоже турок – Абдуллах. Именно после проверки этого человека мы стали работать с Ферзиндом Тахре.

– Как это? – не понял Дрон.

– На самого араба у нас ничего не было. Безупречное прошлое. А вот Абдуллах довольно интересная личность. – Шилов на какое-то время задумался, словно взвешивая в уме, стоит ли давать информацию сидящему перед ним капитану. – Настоящее имя Керим, фамилия Гаисханджан. Бывший сотрудник департамента внешней разведки Турции. Работал в посольстве ГДР. Был разоблачен «Штази» и выдворен из страны за два месяца до объединения Германии. Благодаря попавшим в то время в наше распоряжение документам мы его выявили, когда, будучи уже уволенным, он несколько раз наведывался в Россию, в частности на Кавказ. Живет в городе Чарум, это в трехстах километрах от Анкары. Семья: жена, шестеро детей. Там же проживают и родители. Отец, кстати, бывший военный. Полковник.

– Тоже разведчик?

– Нет, – покачал головой майор. – Пехотинец.

Дрон вернул ему документы и поднялся:

– Как я понял, эти двое под вашим контролем?

– Неусыпным, – уточнил, улыбнувшись, контрразведчик. – Если что-то будет, я вашего шефа проинформирую.

– Спасибо, – пожимая руку, поблагодарил Дрон и направился прочь.

Выйдя за ворота КПП, он подозвал к себе скучающего у БТРа старшего лейтенанта, командира взвода, выделенного для сопровождения.

– Дуй в бригаду, – Дрон посмотрел на часы. – Там решишь вопрос с размещением бойцов. Выезд в пять.