Наш секрет
Шрифт:
— И какие у тебя планы? Сможешь вырваться? Наши подтягиваются уже завтра.
— Думаю, что ненадолго смогу.
— Один?
Я крепко задумываюсь. Было бы неплохо поехать с кем-то разрядки ради. Проблема в том, что девушка, которую хотел бы взять с собой, — занята, а пустышку Дину из местного бара тянуть с собой неохота. Можно снять дом вдали от родных и не брать ее с собой на совместные ужины, но боюсь, Дина наскучит мне в первый же день. Слишком уж пресная.
— Скорее всего, один.
— Хорошо,
Завершив разговор, я тушу окурок в пепельнице и закрываю окно.
На заводе задерживаюсь до позднего вечера: все равно делать нечего.
Когда в очередной раз общаюсь с замом, кто-то звонит ему на мобильный. Олегович виноватым голосом просит прощения, выходит в коридор. Коротко разговаривает, затем возвращается. Злой и взвинченный.
— За*бали! — несдержанно матерится.
— Что-то случилось?
— Да приют этот!.. Подожгли стройматериалы, устроили очередное показательное выступление! Клоуны отдыхают! Надо ехать туда и разбираться.
О проблемах с приютом для бездомных животных я наслышан давно. Митинги, статьи в местной прессе и обращения к мэру. Один из приютских напросился ко мне на прием. Пытался разжалобить, но не тут-то было. Эта земля давно выкуплена под производственный цех. Жаль, конечно, но никакими словами меня давно не проймешь. Я не занимаюсь благотворительностью.
— Ты на машине? — спрашиваю Олеговича.
— А, нет, — отмахивается он. — Моя колымага в ремонте.
— Давай подкину. Заодно посмотрю, что там и как. Большие убытки?
— Пока не в курсе. На месте разберемся.
Мы приезжаем к пункту назначения спустя десять минут. По дороге я сообщаю, что отлучусь на неделю максимум. Олегович понимающе кивает и отвечает, что без проблем. Разберутся и без меня. Продолжает втирать про чертов приют. Оказывается, несколько дней назад он заставил мужиков перед моим приездом отпидоривать краску, которой активисты разрисовали ворота завода. И чё у них только в башке?
Оглянувшись по сторонам, я замечаю небольшой одноэтажный дом. Из-за темноты ничего больше не видно, но догадываюсь, что это и есть приют: слышно, что там без устали лают собаки.
Олегович по сугробам ведет меня дальше, в сторону стройки. В железном фургоне горит свет. Все виновные сидят под строгим наблюдением охраны.
Открыв дверь, я первым захожу внутрь. Здесь тесно и холодно, слабо работает обогреватель.
— Иван Степанович, Дмитрий Олегович! Добрый вечер! — подходит к нам мужик с ярко выраженным запахом перегара.
Глаза красные, движения рассеянные. Ясно, как грелись — горючим. Но речь сейчас не об этом.
— Поймали хулиганов! Ждем вашего решения. Что с ними дальше-то делать?
Я обхожу его и смотрю на сотрудников приюта: мужчина в коричневой дубленке,
Сердце громко бьется о ребра, внутри все вибрировать начинает. Саша будто чувствует, что кроме нее, я ни на кого больше не смотрю. Вскидывает взгляд, приподнимает брови и закусывает нижнюю губу. На хорошеньком личике застывает шок.
Я подмигиваю ей, посылаю ответную реакцию.
Удивлена? Я тоже.
— Вы тут не жестили? — спрашиваю, обернувшись к охране.
— Обижаете! — качает головой мужик.
Засунув руки в карманы, вновь впиваюсь глазами в Сашку. Девушка-загадка. Что я знаю о ней? Замужем, кондитер, волонтер. Чертовски красива и соблазнительна. Я помню, какая сладкая она на вкус.
Раздеваю ее взглядом, сканирую. Какие таланты еще таит? Чем сможет удивить?
— Итак, кто зачинщик? — спрашиваю строго.
В зрачках златовласки мелькает дьявольский огонек. Она усмехается, закатывает глаза. Кто бы сомневался. Я с самого начала понял, что так поступить могла только она.
— Я, — отвечает Саша с вызовом. — Я здесь зачинщик, Иван Степанович.
Ерничает, зараза.
Широко улыбаюсь в ответ, мысленно потирая руки.
Вот ты и попалась, Александра.
*Гефест — бог огня, покровитель металлургии.
Глава 14
Дмитрий Олегович без лишних слов выводит мужчину в дубленке и немолодую женщину на улицу. Охрана следует за ними.
Я торможу заместителя на выходе, указываю на парочку хулиганов, которые мнутся у фургона. Мужчину осматриваю тщательнее, хмурюсь. Это муж Саши? Хотелось бы верить, что нет. На вид ему лет пятьдесят. Грубый, неотесанный, помятый. Хотя черт знает, может, златовласка любит мужчин постарше?
— Этих можно отпустить.
— Совсем? — удивляется Олегович.
— Да. Не о чем с ними разговаривать.
Заместитель кивает и прикрывает за собой дверь. Помимо того, что он толковый в рабочих вопросах, так еще и по жизни понятливый. С первого раза усек, что я хочу остаться наедине с Сашей.
На всякий случай закрываю дверь фургона на щеколду, чтобы никто не ворвался и не перебил. Разговор нам предстоит серьезный и долгий.
Медленным шагом приближаюсь к Саше. Она не двигается, продолжает сидеть на потрепанной кушетке. Рядом маленький обеденный стол, на котором стоит грязная посуда и валяются крошки. Не должна Златовласка быть здесь. Просто не должна. Она смотрится среди этой помойки неуместно: чистенькая, свежая и охрененно притягательная.