Наш завод
Шрифт:
Он знал, что дедушка войдёт сейчас к нему — посмотреть, спит он или нет.
И в самом деле, дверь открылась потихоньку, и Ваня увидел Ивана Сергеевича старшего.
— Та-а-ак! — сказал Иван Сергеевич. — Ты что же это, завёл новую моду — сидя спать?
— А я, дедушка, не сплю! — ответил Ваня. — Я тебя жду. Здравствуй!
Дедушка показал головой и сел на стул возле Ваниной кровати.
— Здравствуй, дедушка! — повторил Ваня.
— Здравствуй-то здравствуй, — ответил дедушка, — а спать ты когда будешь?
— Когда
Дедушка взглянул на часы, подумал и кивнул головой.
— Ну, так уж и быть! — сказал он. — Минуточек десять поболтаем.
— Не минуточек, а минут! — попросил Ваня. — Минуточки — они маленькие, а минуты всё-таки побольше.
— И на это я согласен! — ответил дедушка. — Начнём с поручений. Поручила мне мама передать тебе поклон. Говорит, что соскучилась без тебя.
— А где она? — спросил Ваня.
— Задержалась на собрании. Весь тот цех, в котором работает мама, обсуждает, как им встретить заводскую годовщину. И папа тоже просит передать тебе поклон.
— А где папа сейчас?
— В партийном комитете. И там сегодня один разговор — всё про заводской праздник.
— А ты где был, дедушка?
— Я, брат, сегодня с учёными академиками провёл целый день. Сначала мы беседовали с ними, а потом ходили по всему заводу.
— О чём вы беседовали?
— О паровозах беседовали.
— Понравились тебе учёные?
— Люди знающие.
— А ты?
— Что — я?
— А ты им понравился?
— Не спросил. Кое о чём они со мной поспорили, кое в чём я с ними не согласился, а, в общем, расстались мы друзьями. А у тебя что нового?
— Рисунок нарисовал.
— Какой?
— Ограда вокруг парка, а возле ограды мы стоим.
— Покажи!
— Он там остался, в детском саду. Его на стенку повесили.
— Значит, хорош получился рисунок?
— Лидия Николаевна говорит, что хорош. Правда, на картинке узоров ещё больше, чем на настоящей ограде, но Лидия Николаевна говорит, что это ничего… Дедушка, знаешь? Мы стараемся! Ты не шутил тогда?
— Когда? — удивился дедушка.
— А ты не помнишь? Ну тогда, давно. Вспомнил?
— Нет! — признался дедушка.
— Ну, когда говорил, что если будем стараться, то и нас возьмут на праздник.
— А! — сказал дедушка. — Ну, чем же вы нас порадуете?
Ваня задумался.
— Отвечай, внук! Время идёт!
— Вот детский сад с Новой улицы курицу вырастил…
— Какую курицу? — удивился дед.
— Белую. Её зовут Пушок.
— Имя кошачье, — сказал дедушка.
— Имя кошачье, а бегает она за ребятами, как собачка. А мы… Не знаю, чем мы вас порадуем, — признался Ваня. — Мы стараемся вести себя лучше, и всё тут.
— А тебе этого мало?
— Конечно,
— Ладно, мы ещё поговорим об этом, — сказал дед и встал.
— Прошли уже десять минут? — спросил Ваня печально.
— Пробежали, Ваня! — ответил дедушка. — Ничего не поделаешь — уговор есть уговор. Спокойной ночи. Но ты не огорчайся. Завтра у нас суббота, как будто срочных дел у меня нет никаких. Я найду часик, и мы побеседуем с тобой. Ладно?
— Хорошо! — ответил Ваня. — Но только ты не часик найди для меня, а целый час. Пожалуйста!
— И на это я согласен! — сказал дедушка.
И они попрощались до завтрашнего дня.
В субботу вечером стоял Ваня у окна и думал. И задумался он так сильно, что и не услышал, как в комнату тихонько вошёл дедушка и стал возле внука.
И только когда дед сказал: «Ваня!», тот обернулся и ответил удивлённо и радостно:
— Дедушка!
— Ну вот! — сказал дедушка. — Вот и освободился я. Сказано — сделано. Целый час в нашем распоряжении. А ты чего вдруг загрустил? Только что кричал, прыгал, грохотал, а теперь вдруг замолчал. Почему это?
— А я сначала играл в облаву на волков, а потом задумался.
— О чём же это?
— Всё о том же. О чём вчера говорили. Вот детский сад с Новой улицы, наверное, возьмут. Они деревья оберегают. Курицу вырастили. А у нас что хорошего?
— А я слышал, что вы рисуете очень хорошо, — возразил дедушка.
— Ну это что! Это пустяки…
— Хорошие картины — пустяки? Ну, это ты, внук, неверно говоришь.
— Неверно? — обрадовался Ваня.
— Неверно.
— Значит, нас, может быть, позовут на праздник?
— Там видно будет, — ответил дедушка и засмеялся.
Некоторое время оба молчали, глядя в окно. Солнце уже зашлю, и в городе стали появляться огни.
Сначала осветились нижние этажи домов. Потом вспыхнули окна и в верхних этажах. Зажглись огромные буквы на Доме техники. Загорелись уличные фонари. Заблестели фары на машинах. Снег на деревьях засиял, как будто тоже стал светиться своим собственным светом.
И вдруг за стеной заиграла музыка.
Дедушка и внук переглянулись, улыбнулись друг другу и уселись рядышком возле окна. Это было их любимое время.
Каждую субботу, вечерком, приходил к Соколовым папин товарищ и друг Леонид Васильевич Домашов, тот самый, с которым папа вместе воевал, а сейчас вместе работает.
Он приносил свою виолончель в таком большом футляре, что Ваня легко мог в него спрятаться.
Потом раздавался длинный звонок, и к Соколовым приходила Вероника Сергеевна Астахова, директор музыкальной школы.