Наша цель
Шрифт:
Мы с Джаредом тоже получаем её объятия, и поздравления, после чего, они начинают оживлённо болтать, перебивая друг друга и громко смеясь. Всё это время ладонь Алекс покоится в моей, и лежит на моем колене. Я бы ревновал её энергичность в отношении подруги, если бы не понимал, как сильно они скучают по друг другу. К сожалению, наша реальность такова, что жизнь распорядилась иначе и закинула Бекку на другую сторону страны. Я вернусь в Нью-Йорк, и буду получать её внимание, в то время как общение с Беккой вновь перейдёт на социальное или периодичные звонки.
Судя по тому, что Джаред не торопится встревать —
— Лизи отпустили надолго?
— Дали отпуск на две недели, вы вообще планируете свадьбу?
— Зачем? — смеюсь я.
— Затем, что я должен хоть где-то погулять. Ты обламываешь меня, засранец.
— Погуляешь по набережной у дома.
— Очень смешно, — усмехается он. — У Лизи до сих пор дёргается глаз.
— Если ты не заметил, то он дёргается у неё с тех пор, как она познакомилась с тобой.
— Где понахватался?
— Чего?
— Силы духа, идиот, — гогочет Джаред.
— Там, докуда ты не дошёл, придурок.
— Вот же дерьмо, с каждым последующим годом с тобой становится интересней.
— Это не взаимно, потому что с тобой — нет.
— Меня невозможно не любить, мой милый Томми, — продолжает смеяться Джаред, шагая к грилю.
— Я бы на твоём месте прекращал обманывать себя. Это жизнь в отрицании и непринятии. Пора принять реальность. Ты уже давно не милашка.
— Хрена с два.
Джаред показывает мне средний палец и усмехается. Но он прав. В последние годы я в какой-то степени полюбил его компанию и с удовольствием в ней нахожусь, даже если нас только двое. А дурные шутки стали заразительными. Страшно, что мы становимся чем-то схожи.
— Вы уже придумали имя? — спрашивает Бекка, бегая глазами между мной и Алекс.
— Нет, — говорю я, пожимая плечами.
— Я предлагаю исключить их из компании до тех пор, пока они не устроят для нас грандиозную тусовку, — провозглашает Джаред, и я замечаю, как вспыхивает гневный огонёк в глаза Лизи, но он тут же тлеет, и она смеётся.
— У тебя двое детей, твоя тусовка может проходить только в Макдональдс, — хихикает Алекс.
— Ой, какая ты шутница, — пищит он, — какое предложение будет дальше? Купим мыльные пузыри и будем бегать за ними, кто больше налопает и наглотается мыла?
— Придурок, — смеётся она, — не жди приглашения.
— Я сам прихожу, если ты не заметила, — подмигнув, Джаред ставит на стол большую тарелку с сосисками и стайками. — У вас даже нет колец, нихрена вы не обручены.
— Мне нужно выпить, — выдыхает Бекка.
— Это трезвая тусовка, пей сок, — заявляет мой брат, сунув вилку в рот.
— Ты не меняешься, — улыбается Бекка.
— Да, каким был милашкой, таким и остался. Томас ослеп.
— Да, действительно, — с неприкрытой иронией, соглашается Бекка, а я закатываю глаза.
Джаред обольстительно улыбается, пока мы смеёмся. Милость и Картер — это два несопоставимых случая.
Взгляд переключается на Алекс, которая кладёт голову на моё плечо, в ответ, получая мой поцелуй на макушке. Протягиваю руку по спинке её кресла и прижимаю к себе. Она обещала — она выполнила обещание, последовав за мной.
Эпилог
4 года спустя
— Как
— Следи в оба, — смеётся Том, убегая за мелким проказником с именем Трей.
Парочка любимых мужчин мчится чуть ли не сломя голову к воде, хотя, я бы сказала, что Трей мчится с озорством, а Том с ужасом за ним. Мы оба знаем, что за ним нужен глаз да глаз. Желательно много глаз. Как можно больше. Минута, и сгорит дом, кот станет лысым, стены цветными, а после наступит конец света. Но самое смешное, что в нём умело сочетается спокойствие и ураган. И чего ожидать через минуту — полная загадка.
Надеваю солнцезащитные очки и откидываюсь на локти, приступив к наблюдению за их дурачествами в воде. Уголки губ просто не могут оставаться неизменными, а сердце не трепетать от радости. На душе такой приятный покой и умиротворённость, словно я постигла свою дзен. Но, наверно, так и есть.
— Мам! — кричит тонкий голосок, показывая мне что-то напоминающее ракушку. — Смотри!
— Собери для меня несколько, — улыбаюсь я.
Убедившись в их занятости, достаю из сумки полароид и дневник. Щелчок и фотокарточка в моих руках. С помощью клея прикрепляю её к страничке и улыбаюсь, рассматривая снимок. Сидя на корточках, Том протянул руку Трею, получая новую находку от сына. Оба довольно улыбаются, смотря на ладонь. Фотография не такая светлая, потому что в эти минуты солнце падало за горизонт, разукрашивая небо в пёстрые оранжевые оттенки, но в этом и есть вся магия и волшебство момента, который мною запечатлён. Оставляю под кадром слова «Сентябрь. Пятнадцать лет назад я увидела тебя первый раз. Тринадцать лет я люблю тебя. Три года у нас самый лучший на свете малыш. Сегодня тот самый день, когда я поцеловала тебя на обеде. Я люблю тебя. Я счастлива".
— Что делаешь? — спрашивает родной голос, из-за чего я вздрагиваю и резко захлопываю дневник.
Том любопытно рассматриваю вещицу в моих руках, и выгибает бровь.
— Где Трей? — тут же тараторю я.
— Завёл знакомства и бросил меня, ударившись в постройки, — отвечает он, продолжая рассматривать меня и дневник с призрением. — Так что это?
— Мои работы, — быстрый ответ лишь усугубляет и топит ложь ещё больше. Сейчас я буквально вижу, как медленно тонет мой сюрприз.
Нахожу взглядом сына, убеждаясь в правдивости его слов, и вновь смотрю в глаза Тома.
— Дашь посмотреть?
— Ты уже видел.
— Алекс? — с ноткой недоверия и неуверенности произносит он, и я сдаюсь.
Вздыхаю, рука дрожит, но протягиваю дневник Тому, который крутит его и рассматривает со всех сторон. Солнечные блики играют на блёстках, которыми украшена обложка, после чего, он открывает первую страницу. Чувствую его взгляд, но устремляю свой вдаль, умоляя сердце успокоиться. Сегодня наша годовщина и я хотела подарить его Тому, в знак того, что лучшее время — это время с ним. Там записано всё. Абсолютно всё, что я чувствовала за эти годы: радость, тоску, разочарование, грусть, романтику, совершённые безумные поступки, любовь. Весь спектр испытываемых эмоций. Каждую мелочь, которую не сможет сохранить память, но умело сохранят страницы. Я оберегала его от всего и завела тогда, когда он улетел в Нью-Йорк.