Наша цель

Дейс Джули

— Это…

— Мой дневник.

Том с удивлением смотрит на меня.

— Дневник?

— Я… хотела тебе подарить его сегодня, — говорю я.

Листая его, он смотрит на даты, которые я указывала в уголке и которые немного выцвели за прошедшие годы. Когда страничка осталась одна, Том взглянул на полароид лежащий рядом с моей ногой, а после прогулялся глазами по записи, которую я сделала последней.

В серо-голубых глазах отразилась буря, когда они встретились с моими.

— Черт, Алекс, — тихо выдыхает он, — детка, как тебе

удавалось прятать его столько лет?

— Я умею хранить секреты, — немного улыбаюсь я.

Дневник ложится на ткань коврика, после чего, Том тянет меня наверх, заключает щёки в свои ладони, оставляя сотни поцелуев на моих губах.

— Я люблю тебя, — выдыхаю я между поцелуями. — Хочу, чтобы ты знал: самые лучшие моменты были только с тобой. И ты только что испортил мой подарок.

— Я не портил его, — смеётся он.

— Совсем нет.

— Я могу сделать удивлённый вид, — предлагает Том, и я жму плечами.

В любом случае, он увидел бы его сегодня вечером на ужине.

— Я не писал дневник, но я не могу представить жизнь без тебя, — шепчет парень, крепче сжимая меня в объятиях. — Не понимаю, как тебе пришла в голову эта идея.

— После твоего отъезда. Хотела сохранить это в памяти, мало ли что может случиться. Вдруг у меня будет амнезия, я могла бы перечитывать его.

— Да, я помню тот огромный чупа чупс, — смеётся Том. — Было весело.

— Не могу согласиться. Совсем не весело.

— Да ну? — хохочет он, — у тебя были отличные навыки.

Хихикаю и шлепаю его ладонью по груди.

— Алекс, я не мог не смотреть. Смотрели все.

— Это позор, — выдыхаю я, чувствуя, как краснеют щёки. — Поверить не могу, что ты видел это.

— Если это может утешить, то мне понравилось.

— Это совсем не утешает, — хмыкаю я.

— Главное, все те навыки были проверены только мной, — продолжает смеяться Том, но тут же щурится и сканирует меня взглядом. — Только я?

— У меня не было времени на других, — киваю я.

— Где доказательства?

— Ещё слово и я двину тебе между ног.

Том делает вид, словно застёгивает рот на замок и через плечо выкидывает ключ.

— Молчу, молчу.

— Ма-а-ам, — разносится рядом голос Трея, а после, маленькие ручки заключают в объятия мои ноги и ноги Тома.

Опускаю глаза вниз и улыбаюсь малышу, который намного больше, чем любовь всей моей жизни. Те самые глаза, которые принадлежат его отцу, смотрят снизу-вверх — и я таю. Ничего не могу с собой поделать, но один взгляд серо-голубых глаз способен сломить меня меньше, чем за долю секунды.

— Я хочу строить замок, — без колебаний, заявляет он.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Мы построим его вместе.

— А меня можно включить в список вашей команды? — улыбается Том, взъерошив копну каштановых волос, которые сыну достались от меня.

Трей энергично кивает, и с помощью одного движения, Том подхватывает его на руки и сажает на шею. Взяв мою ладонь, он кружит меня под своей

рукой и подпрыгивает на месте, из-за чего вместе с ним подпрыгивает сын, весело хохоча в маленьких полётах. Звучащий смех двух любимых мужчин находит свой отклик в сердце, который не перестаёт биться в ритме танца.

Трей выбирает место на песке и наша тройка с искренним восторгом и азартом начинает строить замок, который, по словам сына, станет нашим домом, где с нами будут жить Супермен и Бэтмен. Том пытается заверить его, что они не могут жить дружно, но Трей отказывается в это верить, ссылаясь на то, что способен помирить двух противостоящих друг другу сверхлюдей.

— Мне надо палочку, — говорит он.

Том принимает задание и через минуту появляется с деревяшкой в руке, протянув её своему маленькому прорабу и начальнику стройки.

— Теперь мне нужна тряпочка, — сообщает он.

В дело вступаю я, бросаясь на поиски чего-то подобного в сумке.

К счастью, удача на нашей стороне, потому что на дне обнаруживаю сухие салфетки. Вытаскиваю одну и протягиваю сыну. Подмигнув мне, Том с улыбкой наблюдает за тем, как Трей проделывает дырочки и водружает знамя на верхушке самого большого квадрата, созданного с помощью ведёрка.

— А мы переедем в него? — спрашивает малыш, смотря то на Тома, то на меня.

— Конечно, — с улыбкой, отвечает Том, — сегодня вечером мама займётся дизайном твоей комнаты.

Губы сына вытягиваются в трубочку, когда он с восторгом смотрит на меня.

— Я хочу много самолетиков, ты нарисуешь их?

— Столько, сколько захочешь, — киваю и улыбаюсь я.

— Круто! — верещит он, прыгая от радости.

Выгибаю бровь и смотрю на мужа, который жмёт плечами.

— Я не говорил.

— Малыш, кто научил тебя новому слову? — играючи, интересуюсь я.

— Дядя, — кивает он, продолжая скакать на месте.

— И что оно означает?

Трей останавливается и смотрит на меня своими хрустальными глазками, словно только что уличил кого-то в обмане.

— Хорошо, — с толикой сомнения, отвечает сын.

— Всё правильно, — улыбаюсь я, и он вновь пускается в скачки по волнам, которые то приходят, то уходят от берега.

Благодарю Бога, что Джаред не подобрал другой синоним к этому слову в менее детском варианте и быстро собираю вещи. Том снова подхватывает Трея и сажает к себе на шею. Переплетаю пальцы, а во второй руке покачиваю пляжную сумку.

Шлепая ногами по берегу, вкушаю каждую секунду нашего семейного отстранения от всего. Воскресенье — тот день, который мы проводим только втроём. Нет ничего важнее нашей семьи. Нет ничего лучше мира, который мы создали и в котором живём. Нет ничего ценнее и дороже. Каждое утро я открываю глаза и радуюсь тому, что нахожусь в объятиях любимого мужчины. И когда второй прибегает под утро к нам, сворачиваясь рядом — я чувствую себя самым счастливым человеком во вселенной.