Наша Иможен

Эксбрайя Шарль

— Кёмбре Ангус, двадцать пять лет… Живу у мистера Стоу, владельца гаража и заправочной станции у дороги в Доун, работаю там же механиком…

— Отлично. Где вы родились?

— Понятия не имею.

— А?

— Я знаю только, что вырос в сиротском приюте Перта, а если у меня и есть мать и отец, то я о них ни разу не слышал.

— Так вот в чем причина… Вы страдаете комплексом обездоленности и потому выстрелили в Хьюга Рестона!

— Вот уж не улавливаю никакой связи между тем и другим!

— Это не имеет значения, довольно и того, что

я ее вижу! Вы еще ни разу не сидели в тюрьме?

— Нет, никогда.

— Это потому, что вам повезло!

— Я не позволю вам…

— Молчать! Расскажите лучше, зачем вам вдруг понадобилось убивать Хьюга Рестона!

— Я его не убивал.

— Тогда что вы делали возле трупа?

— Там был не я один! Лидберн и Гленрозес тоже стояли рядом!

— Оба они живут поблизости, а кроме того, провели вечер у Лидбернов. Но вы-то зачем вертелись возле мясной лавки?

— Я ждал Дженет Лидберн.

— В такой поздний час?

— Дженет знала, что я ее жду.

— И куда же вы собрались среди ночи?

— Дженет решила уйти из дому, потому что ее родители упорно противятся нашему браку.

— Замечательный у вас склад ума! А когда вместо Дженет из дома вышел ее дядя Рестон, вы струхнули и принялись в него палить?

— Я вообще видел Рестона только мертвым!

— Пустая болтовня!

— Но, в конце-то концов, я вовсе не убийца!

— Почему я должен верить вам на слово?

Ангус сунул руку в карман и вытащил револьвер, который у него в суматохе так и не забрали. Арчибальд на несколько секунд перестал дышать.

— Будь я тем, за кого вы меня принимаете, давно воспользовался бы этим оружием и вернул себе свободу! Но у меня нет ни малейшего желания убивать кого бы то ни было!

Ангус бросил револьвер на стол перед Мак-Клостоу, и тот осторожно обернул его платком.

— Не понимаю, о чем вы только думаете, Тайлер! — сердито проворчал сержант. — Оставить подозреваемому в убийстве револьвер! Честное слово, вам пора в отставку! А что до вас, мой юный друг, то эта демонстрация ровно ничего не доказывает! Вы просто не могли в меня выстрелить.

— Это еще почему?

— Потому что я сержант Мак-Клостоу, и, застрелив меня, вы подписали бы себе смертный приговор.

— Когда б я и в самом деле убил Рестона, мне наверняка светила бы виселица, а раз туда невозможно попасть дважды, я бы ровно ничем не рисковал, продырявив шкуру и вам заодно.

Арчибальд довольно долго молчал, видимо с головой погрузившись в пучину размышлений. Наконец, вынырнув на поверхность, он снова завопил:

— Во-первых, не мое дело с вами препираться! А во-вторых, быстренько идите в камеру, где мы держим арестантов! Завтра я с удовольствием переправлю вас в Перт. Уж там вами займутся куда менее вежливые люди, чем я!

— А такие бывают?

— Уведите его, Тайлер!

Когда Сэм запирал камеру, молодой человек чуть слышно шепнул:

— Умоляю вас, Сэм, предупредите Стоу и мисс Мак-Картри. Только они одни могут вытащить меня из этого кошмара!

Назавтра,

узнав о насильственной смерти кандидата в Окружной совет, Хьюга Рестона, весь Каллендер облачился в траур. Известие о том, что в убийстве подозревают такого симпатичного молодого человека, как Ангус Кёмбре, тоже никого не обрадовало. По городу расползались слухи. Многие поспешили выразить соболезнования миссис Рестон и пришли к единодушному выводу, что вдова явно выглядит помолодевшей, а черный цвет ей удивительно к лицу. Злые языки не преминули заметить, что миссис Рестон не слишком опечалена гибелью супруга, а миссис Шарп достаточно громко, чтобы слышали окружающие, сказала миссис Фрейзер:

— Впрочем, если бы бедняжка Фиона вздумала носить траур по всем, кого дарила особым вниманием, ей бы уже лет двадцать пришлось ходить только в черном…

Весть об убийстве очень скоро распространилась за пределы города. Местный корреспондент одной из пертских газет, позвонив к себе в редакцию, сообщил и о преступлении, и о том, что предварительное расследование завершено: благодаря расторопности сержанта Мак-Клостоу и мужеству двух граждан Каллендера — мистера Лидберна и мистера Гленрозеса — убийца уже сидит под замком.

Арчибальд буквально исходил потом над рапортом суперинтенданту (он сидел за машинкой с самого рассвета), и лишь телефонный звонок оторвал его от мучительных умственных усилий. Звонил из Перта суперинтендант Копланд.

— Алло, Мак-Клостоу?

— Так точно, сэр.

— Что это еще за история с убийством в Каллендере?

Стараясь говорить как можно яснее, сержант по мере сил и возможностей передал последовательность событий.

— Кто жертва?

— Хьюг Рестон, сэр, аптекарь, а также соперник доктора Элскотта на предстоящих выборах в Окружной совет.

— Скверная история, Мак-Клостоу…

— Да, сэр, но убийца уже за решеткой.

— Он сознался?

— Пока нет. Я жду результатов вскрытия, чтобы окончательно припереть парня к стенке.

— Это политическое убийство?

— Да нет, тут замешана, скорее, любовь, сэр.

— Вы уверены?

— Да, сэр, вполне.

— Когда вы к нам его отправите?

— После полудня, сэр, как только получу заключение эксперта.

— Что ж, я вас жду. До скорого, Мак-Клостоу, и — браво!

Широкая грудь Арчибальда еще больше раздулась от гордости. И сержант с удвоенным рвением принялся за работу.

Ближе к полудню в Каллендер примчались репортеры пертских газет и сразу поспешили в полицейский участок. Мак-Клостоу принял их с нескрываемой радостью и, разумеется, не заставил себя долго упрашивать, а тут же подробно рассказал и об убийстве, и о мотивах преступления, и о неизбежных его последствиях.

— А каким же образом получилось, сержант, что Кёмбре стрелял в дядю мисс Лидберн, а не, скажем, в ее отца? — спросил кто-то из журналистов.

— По-моему, он просто ошибся. Было уже темно, Кёмбре струсил и не успел толком разглядеть будущую жертву.