Наша Любовь
Шрифт:
Мы встретили подлинно счастливого человека. Её судьба удивительно совпадала с судьбой героини нашего фильма.
Какова сила перевоплощения дворянки Орловой!
Знакомство с практическим опытом развертывания социалистического соревнования в текстильной промышленности заставило нас внести существенные изменения в развитие сценарной фабулы.
Стали изучать технические материалы — отчеты, специальные статьи руководителей текстильной промышленности. Посещать фабрики, где имелись новые машины,
Снимали процесс реконструкции, модернизации старых цехов бывших морозовских фабрик, и — бывают же такие совпадения! — другая Таня Морозова — новая хозяйка одного из цехов «Трехгорной мануфактуры» у нас на глазах занималась этой перестройкой.
В это время достраивалась и открывалась Всесоюзная сельскохозяйственная выставка, в павильонах которой конденсировались достижения всей страны. Мы её тоже сделали объектом изучения и съёмок.
«Золушка» советского экрана
Сценарий по ходу ознакомления с обильными, увлекательными материалами сильно менялся. Ардов по природе своей юморист. Работать с ним было легко, он всё время шутил. Все очень волновались, потому что и Дунаевскому, и Лебедеву-Кумачу, и Орловой казалось, что время идёт, а фильм наш стоит.
И Дунаевский, и Лебедев-Кумач, и сам Ардов с укором смотрели на меня. А я не унывал, объясняя медленный темп новизной дела, за которое мы взялись. Ардов иронизировал: "Александрова, когда он пускается в объяснения о созидающей сущности советской кинокомедии, принимаю как успокоительные ванны"».
Л.П. Орлова перенимает азы мастерства у ткачих
Много споров было вокруг того, что фантазия Тани (сон — полёт) — это не реалистические приёмы, что «фантастические» кадры вырываются из общей структуры фильма. Но ведь эти фантазии опирались на реальный материал. Пафос фильма заключён в крылатых словах песни: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». И разве мало настоящих чудес совершали тогда каждодневно советские люди?
«Фантастическими» кадрами удалось решительно преодолеть бытовизм первоначального сценария, дать величественной теме приподнято-поэтическое решение, показать, что быль может быть волшебнее сказки. Может быть, Александрову и пришлось бы испытать горечь поражения в новом и безусловно рискованном для репутации режиссёра «фантастическом» подходе к вполне реальной жизненной истории Тани Морозовой. Но замечательный талант, многогранное мастерство Любови Петровны Орловой помогли воплотить замысел с безукоризненным артистизмом и правдивостью. И в начале фильма, когда, напоминая Анюту из «Весёлых ребят», Таня в ритм весёлой песенке справляет свои хозяйственные обязанности и наивно кокетничает с красивым соседом по гостинице «Малый гранд-отель», и в финале, когда, награжденная орденом, она видит в кремлевских зеркалах все этапы своей судьбы, а потом летит в крылатом автомобиле над сказочными дворцами Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, — всюду Орлова правдива по чувству, по мысли, по идее. Вполне достоверным в исполнении Орловой предстаёт сказочно быстрое и прекрасное превращение Тани из забитого деревенского подростка в цветущую красавицу, стахановку.
Всё,
Новизна фильма была в том, что в нём о самом серьёзном, самом главном — о социалистическом строительстве — говорилось средствами кинокомедии. Александров и Орлова доказали этой лентой, что искусству комедии доступно выражение самых существенных и сложных процессов жизни!
Можно было сделать комедию, смешное кино из факта наличия «женских» текстильных городов. Но не это было темой дня. Авторы понимали, что стахановское движение — это та точка опоры советской власти, с помощью которой будут решены грандиозные экономические задачи. Кинокомедия «Светлый путь» сверяла свой шаг со стремительным шагом энтузиастов-стахановцев, людей новой нравственно-этической формации.
Исаак Дунаевский на стихи поэта А.Д. Актиля написал «Марш энтузиастов». И мелодия, и стихи этого марша не забыты. «Марш энтузиастов» и другие песни в новой кинокомедии Александрова были созданы не для развлекательности. Они задумывались и с большой старательностью писались ради уточнения и углубления мысли фильма. И композитору, и поэту, и режиссёру — очень хотелось, чтобы с экрана прозвучал такой стахановский марш, который стали бы петь все, который звал бы за собой. Социализм, в основе которого была вековая мечта лучших представителей человечества о справедливом обществе, завоёвывал сердца идеалистически настроенных, способных к действенному романтизму людей.
Нам ли стоять на месте?
В своих дерзаниях всегда мы правы.
Труд наш есть дело чести,
Есть дело доблести и подвиг славы.
К станку ли ты склоняешься,
В скалу ли ты врубаешься, —
Мечта прекрасная, ещё не ясная,
Уже зовёт тебя вперед.
Увы, вера в то, что такими или почти такими, как Дуся Виноградова, станут в скором времени все, была, как оказалось, мечтой утопического социализма, как сказано в песне «мечтой прекрасной, ещё не ясной», если договорить за поэта, преждевременным мечтанием, как триада французской буржуазной революции—свобода—равенство—братство — всего лишь постулат-допущение.
Александров: «Когда картину показали руководителям страны, Сталин сказал, что картина хорошая, хотя и не несёт в себе такого сатирического запала, как «Волга-Волга». Покритиковал название «Золушка». Тема фильма гораздо шире, современнее, политичнее, и поэтому надо дать фильму другое название. После этого разговора он прислал мне домой листок с двенадцатью названиями, на выбор. Я выбрал «Светлый путь». (Это крайне огорчило Главкинопрокат, поскольку они заранее приготовили рекламные духи, спички, и всюду на этикетках стояло — «Золушка».
«Светлый путь», строго говоря, — то, что теперь называют мюзиклом. Эта форма процветает сейчас и в театре, и в кино. Тогда это была новая, ещё только нарождающаяся форма. За новизну выдаётся в наши дни и такой технический приём, когда в кино актриса поёт как бы дуэтом. В «Светлом пути» было и это. В волшебном зеркале Таня Морозова выступает одна в четырёх обличьях — домработница, ткачиха, русская красавица в кокошнике, депутат. Там она одна поёт квартетом. Четыре записи с разных плёнок были сведены на одну.