Наша Маша (Книга для родителей)
Шрифт:
Эх, Машенька! Знаешь ли ты, что метод, на который ты толкаешь отца, давно и безоговорочно осужден. Он называется у ученых людей "теорией бесконфликтности".
* * *
А засыпает Машка (уже не первый раз) под такую "сказку":
– Вот едем мы с Машей на машине. Ой, как качает! А за окошечком люди, козы, коровки, деревья бегут!.. А мы едем, едем, едем...
Она вспоминает поездку на машине, глазки ее слипаются, и очень скоро ее ручка, покоившаяся в моей руке, обмякает, кулачок разжимается, и через минуту я слышу легкое, нежное посапывание...
* * *
Сегодня
– Дай-ка я тебя поцелую.
– За что?
– говорит.
– Ни за что. Просто я тебя люблю.
Вопрос ее меня поначалу удивил и даже огорчил. А потом я понял. Ведь ей частенько приходится слышать:
– Вот какая хорошая девочка - весь супик съела! Дай я тебя за это поцелую!..
8.7.59.
Папа вернулся вчера из города в седьмом часу вечера... Привез Маше книжек. Привез конфет и печенья. Машка так торопилась читать книжки, что не доела даже любимое свое миндальное печенье. Мама говорит, что это вышло у нее совсем "по-девчоночьи": положила печенье, сказала "это я потом", побежала, вернулась, отщипнула еще кусочек и уже бесповоротно ринулась в папину комнату.
Читал "Мойдодыра", маленькие рассказы Л.Толстого, "Белый дом и черный кот" - стихи польских поэтов в очень хорошем стихотворном пересказе Б.Заходера. Конечно, ближе всего Машиному пониманию бесхитростные азбучные рассказики Толстого. В "Мойдодыре" - и в тексте, и в рисунках - много непонятного. Юмор Тувима [3] ("Труляляйчики") еще не доходит.
А ведь я ей "Огниво" андерсеновское рассказывал!
Там она разве что одну десятую понимает, а слушает и просит: "Дальше рассказывай", вообще это дело темное - что "рано" и что "не рано". Всякая книга (и не только детская) опережает опыт читателя, в ней всегда больше, чем человек знает (знал до того, как прочел эту книгу).
3
Тувим Юлиан (1894-1953) - польский поэт.
Не хотелось Маше вчера уходить от папы. Были у него и еще книги, но их мы будем читать и разглядывать сегодня.
11.7.59.
...Машка ездила с родителями в Сестрорецк. Ей купили в игрушечном магазине железное ведерко и пластмассовые формочки.
Из магазина прошли в привокзальный садик. Маша не могла наглядеться на свои обновки. А там, в саду, в ящике с песком играла очень занятная маленькая девочка. Поначалу я думал, что это мальчишечка, - если не ошибаюсь, она была в штанах. Девочка стала играть с Машей. Отец ее, подвыпивший молодой дядя, сказал, что зовут ее Люся, что ей два годика, а потом стал жаловаться, что вот "мамки не можем ей найти". Девочка - от рождения сирота, мать ее умерла два с половиной года назад, при Люсином появлении на свет.
– Разве трудно маму найти?
– бездумно спросили мы этого маленького человечка в кепке с пуговкой.
– Трудно... Ведь надо такую, чтобы мачехой не была. И спешить надо. Потом поздно будет. Надо, чтобы Люська не знала, чтобы мамкой звала...
Стало нам очень жаль эту девочку.
Эта встреча в сестрорецком городском саду оставила глубокий след и памяти Машкиной и в душе.
Конечно, она понятия не имеет, что такое "умер", "умерла", но то, что существуют дети, у которых может не быть мамы или папы, - с этим она уже столкнулась.
Теперь на каждом шагу она задает такие вопросы.
Увидит стреноженную лошадь, пасущуюся на опушке леса:
– А мама у лошади где?
– А у муравья мама где?
– А детки у нее где?
А на днях спросила:
– А у самолета мама есть?
* * *
Где же они, эти родители, "которых нет"?
Мама рассказала мне вчера, что был у нее с Машей такой разговор.
– Это ваша дочка (про куклу)?
– Да, - отвечает Маша, - это моя дочка.
– А вы ее мама?
– Да.
– А папа у нее есть?
– Нет, папы нет.
– Да что вы говорите?! Бедная девочка! Где же ее папа?
– Папа? Он в магазин ушел.
* * *
На вопрос, есть ли у нее дети, Машка ответила маме (со вздохом):
– Дети у меня есть. Жены нет!
* * *
Любит "Огниво" Андерсена. Правда, в моем пересказе от Андерсена остаются рожки да ножки. Особенно ей нравится то место, где солдат с набитыми золотом карманами приходит в королевский город, в столицу, заходит в ресторан, а потом - в гостиницу. Когда я вчера описал комнатку, где остановился солдат (кроватка, два стула, стол, умывальник), Машка спросила:
– Это Комарово, да?
То есть Дом творчества в Комарове, где папа живет в очень похожей комнатке.
13.7.59.
Утром я работал и слышал, как она просилась "к папе" и как мама не пускала ее. Позже я узнал, в чем дело: Машка поймала муху!.. И очень хотела мне ее показать. А когда я вышел и у Машки появилась эта возможность, муха куда-то исчезла. Надо было видеть Машкино испуганное лицо!
– Где моя мука? Мама, где мука?
– бегала она по всей даче.
Сейчас без четверти час. Только что скрипнула калитка. Вихляя тугим рыжим задом, прошел Машкин ровесник, трехлетний боксер Синдбад, за ним с пестрым раскрытым зонтиком - тетя Ляля.
14.7.59.
День вчера был жаркий. Вечером, уже в девятом часу, папа и мама пошли на Разлив купаться, взяли с собой и Машутку. Шел легкий дождик, в отдалении гремела гроза, а на небе - несказанно красивое нагромождение сизых и черных туч, пышных облаков. В облаках гигантские окна, просветы, оттуда - золотые снопы солнечных лучей, ниже, над крышами домов, - малиновый шар солнца.
Родители не только сами выкупались, но и вняли мольбам дочери - взяли ее с собой в воду. Она дрожала - не то от холода, не то от волнения.