Наша новая жизнь
Шрифт:
Шона никогда не ожидала, что у него хватит мужества вернуться. Пять лет назад, испугавшись ответственности, Дирк сбежал, бросив поместье на бухгалтеров и управляющего. А по возвращении в день похорон ее отца у него, бессовестного, хватило наглости высказывать ей при всех свою чрезмерную симпатию и сочувствие.
Ей было до боли противно его вопиющее лицемерие. Ведь сама мысль о том, что у нее хватит сил забыть и простить ему боль и обиду, была просто абсурдной. Неужели это не приходило ему в голову? Ее рана никогда не перестанет кровоточить. У него, видимо, до сих пор сохранилось представление о ней,
Мораг бросила одеяло рядом с печкой. Олененку придется некоторое время побыть в доме, а потом, когда он наберется сил, его переведут в загон у дома.
— Слова Лачи очень разумны, — высказала свое мнение экономка. — От тебя же не требуют быть приветливой с этим человеком и стараться ему понравиться. Тебе просто надо выяснить, что задумал твой сосед.
Шоне вдруг пришло в голову, что, видимо, действительно ненависть к Макалистеру ослепила ее. Да, конечно, они правы. Дело сейчас не в наших отношениях. Надо срочно все разузнать и постараться удержать ситуацию под контролем.
— Ты действительно думаешь, что он сможет выиграть дело со строительством на Пара Море? — спросила Шона лесника.
Лачи пожал плечами.
— Не знаю. Мне кажется, тебе стоит связаться с твоим адвокатом из Эдинбурга. Общие права на пастбища — прекрасный обычай в Западном Хайленде, но осмелюсь сказать, что мистер Макфейл больше разбирается в делах юриспруденции и, наверное, сможет еще что-то подсказать.
Шона немного помолчала в раздумье.
— Ты прав! Завтра же встречусь с этим идиотом и потребую, чтобы… — Нет, пока она, провалявшись в постели, дождется завтрашнего утра, переполняющая ее злость может стихнуть. Рори никогда бы не позволил себе откладывать такое дело даже на секунду. — Нет, черт возьми! Я поеду к Макалистеру прямо сейчас.
— В таком виде? — фыркнула Мораг.
— В каком? — вызывающе спросила Шона и критически оглядела свой растянувшийся местами свитер и потертые джинсы, заправленные в кожаные ботинки с ободранными носами. — Нет, я наряжусь как на прием: надену кашемировый костюм, изящные туфельки, жемчужное ожерелье и все такое прочее. Так ты хочешь?
— Не вижу повода для сарказма, — обиделась Мораг. — Я просто имела в виду, что у него часто собираются его друзья из высшего общества с юга. Ты же не хочешь, чтобы они подумали, будто Струаны — всего лишь стадо необузданных баранов, не так ли?
Разозлившись на неожиданный выпад Мораг, она выпалила:
— Меня совершенно не интересует их мнение.
— Да, — пробормотала Мораг. — Ты такая же упрямая, как и твой покойный отец. Я была о тебе лучшего мнения.
Лачи хотел было подать ей пальто.
— Я подвезу тебя.
— Не беспокойся. Ты на ногах с самого раннего утра. И у тебя был тяжелый день. Я возьму джип. Мне он нравится больше.
Лесник слегка оживился то ли от того, что ему не придется ехать лишние пять миль в такое ненастье, то ли от того, что не станет свидетелем ссоры между его хозяйкой и Макалистером, в которой никто не сомневался. В любом случае Шоне были безразличны его соображения. Она решила сама вести машину, чтобы встретиться с соседом без свидетелей. Ей совершенно не хотелось, чтобы кто-то услышал
Дождь барабанил по брезентовой крыше джипа, вода заливала лобовое стекло, и она едва различала дорогу. Справа от нее морские волны с ревом разбивались о каменистый берег, окатывая брызгами машину.
Проезжая по рыбацкой деревне, девушка заметила, что главная улица пустынна, а ставни и двери домов плотно закрыты. В гавани только маленькая горсточка лодок подскакивала на волнах. В такие штормовые ночи, как эта, весь рыболовецкий флот Западного побережья укрывался в каком-нибудь порту от Скоури до Клайда, и если буря долго не утихала, торговцы рыбой из Глазго и Эдинбурга несли огромные убытки, так как там из-за наплыва рыбаков цена белой рыбы падала в эти дни до нескольких пенсов.
При подъеме на южный склон залива Шона прибавила газу. Дорога стала ровней, но ветер усилился.
Девушка внимательно всматривалась сквозь лобовое стекло. Ее лицо омрачилось и в глазах промелькнули сердитые искорки при воспоминании о последней поездке по этим местам.
В тот день ярко светило солнце и жизнь казалась прекрасной. Шона вышла из маленького сельского магазинчика, не обращая ни на кого внимания и листая страницы только что купленного журнала.
…Благодаря счастливой случайности и виртуозности водителя удалось вовремя остановить машину. Послышался страшный визг тормозов, в воздухе запахло горелой резиной, а ее сердце ушло в пятки от страха.
Он вышел из машины с потемневшим от злости лицом и грубо схватил ее за плечо.
— Какого черта ты развлекаешься на дороге? Неужели тебе никто не говорил?.. — И узнав ее, растерялся и сдвинул брови. — Шона? Шона Струан? Это ты?
Она судорожно вздохнула.
— Я… Простите, мистер Макалистер. Я очень виновата.
Его правильные, словно выточенные черты лица разгладились, светло-серые глаза стали большими и лукавыми, словно им не верилось в то, что они видят перед собой.
От возбуждения ее грудь резко поднималась и опускалась под легким платьем. Девушка вдруг почувствовала неловкость и смутилась, заметив, с каким восторгом и восхищением этот человек смотрит на нее.
Макалистер улыбнулся.
— В последний раз, когда мы с тобой встречались, ты была еще совсем малышкой.
Шона почувствовала, как ее щеки заливаются румянцем.
— Не совсем так. Мне было восемнадцать лет, я как раз в тот день уезжала в университет. Вероятно, вы были слишком заняты, чтобы заметить это. Я вспоминаю, что вы, кажется, тогда собирались жениться. Какая-то девица из Эдинбурга, я правильно говорю?
Она сама удивилась своим словам. Какую чушь я несу? Какое мне до него дело!
От изумления его глаза стали еще больше, но, быстро взяв себя в руки, он приветливо улыбнулся.
— Ты права. Так, одна вертихвостка. Очевидно, она решила, что здешняя жизнь не совсем соответствует ее испорченным вкусам, и. очень скоро стала скучать по театрам, ресторанам и танцулькам. Я искренне надеюсь, что временное пребывание среди ярких огней не отняло у тебя любви к нашей жизни?
— Учеба отнимала у меня все время и его катастрофически не хватало на театры и рестораны, — холодно ответила Шона. — И кроме того, я здесь родилась и выросла.