Наша Няша
Шрифт:
– Иди! – донеслось из кабинета ехидное разрешение.
– А что у нас тут?!
– А тут у нас вот! – вылетела из открытых дверей и упала на бутоны какая-то глянцевая картонка.
Наплевав на открытку, она пролезла в туалет: иначе будет поздно. Бабуля ещё натыкает носом в лужу – с неё станется. Следом Маняша почувствовала настоятельную проблему принять душ – остальное подождёт. Тем более что ей вовсе не любопытно. Это безумие мог совершить лишь один человек – других у неё просто не могло быть.
Выйдя
– Дверь не открою, – решила Маняша, что эту проблему истребить легче крыс.
– Только попробуй! – возмутилась бабуля. – Я не стану слушать нудное треньканье звонка! Не смей втравливать меня в свои похождения с мальчиками!
– Бабуль, – добравшись до двери в кабинет, вздохнула внучка. – Мои похождения существуют лишь в твоём воображении. Я нигде не похождалась. И уж точно не с этим эгоистом. Мы расстались. Я честно, как ты учила, сказала, что у меня есть другой.
– Значит, тебя не услышали, – резонно заметила Анна Иоановна, глянув на неё поверх очков. – И он с тобой не расстался.
– А, где девчонки? – вдруг поняла Маняша, что в доме слишком тихо.
– Мишель забрал. Я ему вчера попеняла, что сестрёнки скоро забудут его лицо. И он решил сегодня освободиться пораньше. Погулять с ними… Не уводи меня в сторону! – потребовала бабуля, заподозрив внучку в недостойных мотивах. – Избавься от этой проблемы.
– Выкинуть цветы? – невинным тоном осведомилась Маняша.
– Зачем? Подари кому-нибудь. А лучше отвезём к Мемориалу Победы. Мы давно там не были. Твоей прапрабабушке будет приятно.
К визиту Лобачевского Маняша готовилась, как к войне. Сегодня истлели последние сомнения: или Тур, или вообще никто не нужен. Она ему нравится – это ясно, как божий день. Ну, или почти ясно. Во всяком случае, не исключено.
Ничьё иное внимание нисколько не льстит самолюбию. Оно докучает и раздражает. Оно таит опасность: вдруг Лобачевский с Туром встретятся в реале? А оправдываться она абсолютно не умеет.
Однако Лобачевский не пришёл – к счастью обошёлся видеосвязью. Так Маняша впервые побывала у него дома. Где книг оказалось ничуть не меньше, чем в грандиозной библиотеке дедули, доставшейся внучке в наследство.
– Привет, – так спокойно, словно они расстались друзьями, поприветствовал он.
Полулёжа в огромном кожаном кресле, выполненном под старину. И не глядя на неё, а разглядывая.
– Привет, – максимально беззаботно ответила Маняша, присев на краешек своего старенького кресла.
Так же на фоне стеллажей с книгами.
– Ты хоть немного по мне соскучилась?
– Макс, я очень не хочу тебя обижать.
– И всё-таки?
– Прости, но я даже ни разу о тебе не вспомнила. Что меня поражает. Ещё недавно ты просто не выходил из головы.
– Маш, – впервые вспомнил он, что по-русски её имя звучит именно так. –
– А я надеялась, – не смогла она скрыть разочарование.
– Нет, – отрезал он. – Ты мне нужна.
– Максим, я не могу, – вздохнув, попыталась достучаться она до человека, плохо умевшего себе отказывать. – Все мои мысли с другим. Все мои желания об одном: быть рядом с ним.
– А он этого хочет?
– Не знаю, – призналась Маняша.
К чему врать? Враньё ничему никогда не помогает. Только больше путает и без того запутанное. И угнетает.
– Маш, он химера. А мужчина не может быть химерой. Мужчина должен быть рядом во плоти. Ты должна его касаться и чувствовать: он есть. Он с тобой. Ты веришь, что вместе с тобой я буду только с тобой?
– Верю, – неожиданно поняла она, что это действительно так.
А его похождения нечто ненастоящее, наносное. То ли от скуки, то ли от какой-то затаённой боли, с которой он мог справляться только так.
– Маш, мне нужна только ты.
– Я не могу, – опустила она глаза, не в силах выдерживать его острый, вечно пронзающий насквозь взгляд человека-скальпеля. – Тебя во мне больше нет. Совсем. Ты всё время был-был, и вдруг пропал. В единый миг. Я даже немного испугалась. Никак не могла разобраться в этом, но даже в ссоре ты был каким-то моим внутренним стержнем. После того, как ты появился, я научилась бунтовать. Научилась не бояться собственной трусости. Научилась принимать решения. Ты вылепил меня и пропал. Ещё недавно я пошла бы за тобой, куда угодно. А теперь ищу слова, чтобы тебя больше не было. Уйди. Пожалуйста.
– Ты пытаешься избавиться от человека, чтобы поймать фантом.
– Если он захочет, перестанет быть фантомом. Позовёт, и я буду с живым человеком.
– С придуманным тобой человеком. Который окажется не тем, кем казался. Ты же это понимаешь?
– Лучше я ошибусь, чем никогда этого не узнаю! – выпалила она.
– Что ж, ошибись, – внезапно согласился Лобачевский. – Я подожду. Мне уже не привыкать тебя ждать.
– Мне просто непереносимо стыдно за это, – прошептала она, так и не сумев поднять на него глаза. – Ты был прав: я изуродована гордыней. Но, чувствую, что излечиваюсь. Наверно из-за…
– Не надо меня благодарить, – поморщился он. – Я не окулист. Ладно, не стану тебя больше мучить. Но просто исчезнуть не собираюсь. Не надейся впустую. Подожду. Пока. Удачи в игре.
Глава 20
Помещица и теребильщица
– Спасибо, – промямлила Маняша в появившуюся заставку программы, и простонала: – Ну, зачем ты так? Я не хочу ни в какие единственные. Я хочу быть с ним.