Наша светлость
Шрифт:
– Ваша Светлость, - Кормака не хватает дойти до двери. Он зол и не пытается скрыть злости - бурый цвет и запах спекшейся крови. Бойня.
– Вы ведете себя неподобающим образом. Вы показываете всем, насколько зависите от этой...
– От моей жены.
Тон его осаживает.
А может следовало бы дать высказаться? И потом отправить к границе инспектировать очередной гарнизон...
– От женщины, - поправляется Кормак.
– Сейчас вы как никогда напомнили мне вашего
Неудачное сравнение. Кайя никогда не хотел быть на него похожим.
– Только он был умнее. Он умел отделять личные интересы от государственных.
О да, Кайя на собственной шкуре ощущал это разделение. И неужели Кормак ничего не понимал? Или предпочитал не видеть, как поступают многие люди? Закрыть глаза, отвернуться вовремя и вычеркнуть неприятный инцидент, свидетелем которому получилось стать, из памяти. Что может быть проще?
– Вы же выставляете себя на посмешище, во всем потакая особе, которая...
– Я читал ваши письма.
– И не поверили?
– Именно.
– Я служил вам верой и правдой...
– Вы служили себе, Дункан. Интересы вашей семьи всегда стояли на первом месте. И когда они расходились с интересами Протектората, вы предпочитали забывать о последних. Вы не занимались откровенным воровством, скорее уж с выгодой использовали собственное положение. И беспокоитесь сейчас вы не обо мне или Протекторате, но о собственной власти, которой, как вам кажется, стало у вас меньше.
Запах бойни стал крепче, отчетливей и тошнотворней. Кайя отстранился, желая поскорей избавиться от этого человека.
Желательно раз и навсегда.
– Надеюсь, вы подадите в отставку. По состоянию здоровья.
– Этого не будет, Кайя.
Следовало ожидать. Но Кормак слишком самоуверен. Что он знает? Он был близок с отцом. И по-своему добр с Кайя, но Кайя отдал долг доброты сполна.
– Вы можете отправить меня в отставку. По закону. Если имеете твердые на то основания и неопровержимые доказательства моей вины.
Глава 15. Обстоятельства
Сходила замуж... ничего такого.
Утренние размышления.
Тисса проснулась рано, но лежала, притворяясь спящей, потому что не представляла, как должна вести себя приличная девушка в подобной ситуации. Впрочем, вряд ли девушка, очутившаяся в чужой постели и, более того, странным образом не испытывавшая стыда по этому поводу, могла и дальше считать себя приличной.
Следовало бы смириться уже.
Пучина порока разверзлась до свадьбы и - о ужас - выглядела не столь
А Их Сиятельство спали.
Дышали во сне ровно. Размеренно. И Тиссе нравилось слушать это дыхание. А еще кожа у него - он не удосужился надеть сорочку - была приятно теплой и мягкой.
Тисса убрала бы руку, если бы не боялась разбудить.
Сон у таких людей чуткий очень.
И она просто лежала, раздумывая надо всем и сразу...
...почему-то дом вспомнился. Лето. Залив. И белый мелкий песок. Следы на нем стираются ветром или волной, а иногда исчезают сами по себе. Песок всегда горячий. Разве по такому можно ходить в башмаках? И шерстяные чулки - как мама не поймет, что летом слишком жарко, чтобы быть леди?
– отправляются на траву.
Вода у берега прозрачная. Видны камушки и мелкие рыбешки, которые сперва прячутся, но если стоять на месте, то подплывают к самым ногам, и тычутся в пальцы. Щекотно.
Хорошо.
...мама снова сердится и выговаривает скрипучим злым голосом, что Тиссе следует повзрослеть. Она уже не ребенок...
...а тан называет ее именно так и, кажется, сам верит в то, о чем говорит.
...Тисса взрослая и должна понять, что она - леди. А леди имеют долг перед своим родом и родом будущего супруга, которого отец скоро найдет. Еще год или два, ведь Тиссе уже тринадцать...
...шестнадцать. Но этого никто не заметил, как не заметили в прошлом году, что ей исполнилось пятнадцать.
...четырнадцать. Птичье гнездо на старой яблоне. Тисса лезет выше и выше, пробираясь сквозь бело-розовое кружево цветов. Ей просто интересно - вылупились птенцы или нет. Она замечательно умеет лазить по деревьям. Надо только выбрать ветку попрочней. Уцепиться и подтянуться... а гнездо пустое.
Старое.
Внутри - осклизлый пух и черный жук с длинными жвалами. Тисса боится жуков. И пятится назад. Вниз. С ветки на ветку. И домой... платье все грязное. Мама будет ругать: ведь Тисса обещала ей, что забудет про всякие глупости и займется вышивкой. Чтобы отца обрадовать.
Он скоро вернется.
Тисса сдержала слово. Почти. Ведь один раз уйти - не считается. Просто очень тяжело все время сидеть, а еще нитки путаются постоянно...
...больше ей не больно вспоминать.
...мама болеет. У нее разбилось сердце, и Тисса хотела бы склеить его. Она сбегала бы в деревню за самым лучшим клеем, который варят из рыбьих голов и зеленых водорослей, но этот клей соберет фарфор. А сердце куда тоньше фарфора.