Наша светлость
Шрифт:
– А я тебе предлагал Кайя позвать, - дядя действовал быстро и точно. Прикосновение зубила. Удар молоточка. И снова прикосновение. Удар. Прикосновение... расслабиться не выходит. И боль воспринимается чередой вспышек. Когда кажется, что терпеть дальше не выйдет, Магнус возвращает инструмент в стакан со спиртом и берется за краски.
Сам смешивал.
Да, среди кайяров ему цены бы не было.
Стал бы великим тохунга-та-моко.
На верхней части, которая начала уже подзаживать,
– Сегодня-завтра закончим. Потерпи уж, хорошо?
Терпит. Что ему еще делать остается? Только терпеть и мечтать о чудесном моменте избавления... знал же, на что соглашался.
– Сейчас перерыв, отдышишься и продолжим. На вот, - Магнус прикладывает к коже полотенце, пропитанное травяным составом. Прохладное. Снимающее боль.
– Держи, держи... сейчас отойдет немного.
Хуже боли только зуд подзаживающей кожи. И Урфин уже не уверен, что все это когда-нибудь закончится.
– Мне придется уехать, - Магнус разливает остывший чай, добавляет мед и еще что-то, но только в один стакан, который протягивает Урфину.
– К вечеру отойдешь, - обещает дядя. И Урфин соглашается.
Если позвать Кайя, то боли не будет. Вообще.
– Мне придется уехать. Я бы уже уехал, но...
...но возится с Урфином и значит, считает это дело важнее прочих.
– ...с тобой закончить надо. А эти обождут. Ты пей чаек, пей. Он не сразу подействует.
Горький. И запах такой, смутно знакомый.
– Дело в пушках?
– В том, кто и где их делает. Капитан мало знает. Его дело - забрать груз, доставить и обменять. Забирал на Кишаре...
...Урфин знал это место. Опасная вода. Иглы рифов. Отмели. Сильные течения. И удобные тайные бухты, найти которые может лишь свой человек. На берегу не проще - плоскогорья. Пещеры. Козьи тропы... хотя по козьей тропе такой груз не протащить. Значит, пользовались большой дорогой. Такие тоже имеются. К Кишару сотни дорог идут.
– Вряд ли бы везли совсем уж издалека, - дядя задумчиво пощипывал бороду. Пальцы его окрасились лазурью и серебром, частицы которого оставались на бороде.
– Интересно, что неподалеку от Кишара ферма одна находится, из тех, к которым приглядеться бы надо... а неподалеку и городок примечательный. Маленький городок. С плавильнями... шаесская бронза. Ортис так и сказал. Он жук хитрый, но тут врать не станет.
Боль и вправду отступала, а вот чай, похоже, не действовал. Только вяжущая горечь осталась во рту.
– Если ты прав, - язык сделался непослушным, - то они давно уже убрались оттуда.
– Не скажи, мальчик мой. Ты недооцениваешь жадность человеческую. Свернуть ферму не так-то просто. Там же бабы. Беременные. Родившие. Младенцы. Молодняк... не кривись,
– Это чай.
– Ага, конечно, чай. Не тронут их до последнего. Убытков побоятся. Да и с пушками тоже... для литья много чего надо. Был бы Тень, он бы не поскупился, вырезал всех. А эти - пожадничают. Ты ж корабль видел? Что, голова кружится? Бывает. Покружится и на место вернется... вот правильно, приляг.
– Я... должен... ехать.
– Нет, дорогой. Ты тут останешься. Не обижайся, но так надо.
Крепкий был у дяди чаек. И вроде бы понятно все, что происходит вокруг, а тело легкое, чужое.
– Плавильни Кормаковы, - тихо добавил дядя, возвращаясь к инструментам.
– И ферма, через третьи руки, но его. А если получится найти хоть что-то...
...то сбудется заветная Урфинова мечта: избавиться от старой сволочи.
– ...но надо действовать очень аккуратно. А ты пока не умеешь. И нет, я не думаю, что Кормак действительно с этим связан. Он слишком умен, чтобы так подставляться. Но если уж случай выпал... закрывай глаза, дорогой. И думай о чем-нибудь хорошем...
Прикосновения ощущались. И боль была, но какая-то очень далекая, несерьезная. Скорее уж она мешала окончательно провалиться в сон, позволяя слушать спокойную дядину речь.
– Вы, главное, здесь глупостей не натворите. Это в первую очередь тебя, дорогой мой, касается. Не геройствуй. Сиди тихо. Наблюдай. Думай. Будет кто любопытствовать, дай понять, что у меня очередной срыв. Займись Советом. Пора их прижать... используй Макферсона. У него наверняка имеется, что Кормаковым людям предъявить. Собирай. Ищи свидетелей. Бумаги. Что угодно, главное, тихо... и думай, мальчик мой.
Урфин думал. Каждую минуту прокручивал в голове список, пытаясь понять, где именно ошибся, его составляя. Пяток имен, но все несерьезные. Урфин к каждому присматривался и... отбрасывал.
Возвращал.
Снова отбрасывал.
Составлял список наново, понимая, что идет тем же путем.
Тень умен. Хладнокровен. Состоятелен. Его денег хватает на типографии. И на наемников. На пушки... или здесь равноценный обмен? Или те, кто предложил такой обмен, рассчитывают на смуту?
Смута выгодна.
Недолгая. Долгую Кайя не допустит, но даже временное ослабление власти дает простор для действия. Потери спишутся. А рабы всегда в цене. Особенно, если грамотно использовать ресурс.
Работорговцы поддержат бунт...
– Спокойно лежи, что ж ты...
– дядя не позволяет подняться, хотя вряд ли у Урфина хватило бы сил. Надо сказать. Это важно. Пока помнит.
С памятью в последнее время что-то не так.