Наше лето
Шрифт:
Хм-м!
Джессика Флетчер. Живущая в Новой Англии детективщица, по совместительству сыщик-любитель, и Хэнк Хилл, высокий техасец, специализирующийся на пропане и всем, что связано с пропаном.
Любопытно…
– Верно, – подтвердила я.
– Джинси, солнышко, позволь сказать, что ты о-о-очень странная особа, – заметила Даниэлла. – Клер, твоя очередь.
Клер смущенно заерзала.
– О, это глупо, но однажды я видела сон о Найлзе из «Фрезье». Так романтично! Он вел себя как джентльмен.
– Найлз Крейн – не Хэнк Хилл, – подчеркнула я. – Если уж выбирать между майкой и пиджаком, так по мне лучше майка.
– Неужели на этой скамье я единственная, кто видит эротические сны с настоящим сексом? – расстроилась Даниэлла.
– О’кей, детка, – кивнула я. – Выкладывай, с кем это ты перепихнулась в быстром сне? Тебя так и подмывало признаться, с самого начала беседы. Не стесняйся.
– Ну, – жеманно поджала губки Даниэлла, – я видела абсолютно потрясающий сон с доктором Филом. Он был и-зу-мителен! Сначала…
– Тот лысый телепсихиатр? – ахнула я.
– Чем тебе не нравятся лысые? Сама мечтаешь о герое мультиков!
– Он вроде как толстоват, – вмешалась Клер.
– И это я слышу от девушки, которая распинается о несуществующей личности?! Найлза Крейна не существует. В отличие от доктора Фила.
Вот так и прошло наше путешествие. И хотя на деле заняло всего сорок пять минут, казалось, что намного, намного дольше.
Если это и называют дружбой, может, лучше броситься за борт прямо сейчас?!
ДЖИНСИ
ОНА ТАКАЯ, КАКАЯ ЕСТЬ
Вечером, разложив вещи и купив кое-что из продуктов, мы решили отправиться в популярный ресторан «Перемирие», поужинать, а потом расстаться. На случай, если кому-то захочется заняться тем, что не понравится другим.
Даниэлла появилась из ванной с огромной гривой волос, о которой Дженнифер Лопес могла только мечтать.
– Вот это да! – выдохнула я, остро ощущая всю ничтожность своих куделек.
Кто-то сказал мне, что, если я потружусь уложить их, буду выглядеть как гамен. То есть уличный мальчишка. Я знала, что это означает, но притворилась, что понятия не имею. Иногда я могу быть весьма упрямой.
– Я и не представляла, что у тебя столько волос!
– Выглядят совсем как настоящие, правда? – расплылась в улыбке Даниэлла. – Это шиньон! Ну, разве не фантастика?
Клер, очевидно, отнюдь не была в этом уверена.
– Почему ты носишь шиньон? – удивилась она.
– А почему ты не носишь шиньон? – огрызнулась Даниэлла.
Клер? С шиньоном? Мисс простенький паж? Мисс модель каталога Эдди Бауэра? Любопытно, что она скажет.
– Это вроде как уж слишком. Впрочем, это только мое мнение, – поспешно добавила она.
Вечная миротворица. Хорошо бы эта девица
Прежде чем огрызнуться, Даниэлла глотнула розового мартини, который я ей протянула.
– Вполне общепринятый аксессуар. И не такой уж дорогой.
– О, разумеется. Просто… понимаешь, мне неловко носить шиньон.
– Но почему? – поразилась Даниэлла. – Что постыдного в том, чтобы выглядеть шикарно и модно?
– Ну, – пискнула Клер, – не думаю, чтобы я захотела показаться на людях в таком виде.
– Каком еще виде? Роскошном и модном? Что же, солнышко, это твоя проблема.
– Я по натуре своей недолюбливаю все искусственное, – призналась Клер.
Я ухмыльнулась. Бедняжка.
– Интересно, можно ли ненатурально недолюбливать все искусственное?
– Да и что подразумевать под натуральным? – добавила Даниэлла. – Кроме того, я не разбираюсь в так называемой натуре. Что это такое? Природа? Деревья, цветы и камни? Не станешь же ты утверждать, что каждое решение, которое принимает человек, не имеет отношения к чему-то ненатуральному? Продать что-то, произвести впечатление и тому подобное.
Перед тем как ответить, Клер отпила апельсинового сока.
– Голодающая эфиопская женщина, которой приходится решать, разделить ли последние крохи еды, предназначенные для ее семьи, с умирающим ребенком другой женщины, – это тебе не впечатление производить. Она думает о том, как пережить еще один день кошмарной жизни.
– Может быть, – пробормотала Даниэлла, – но лучше нам поговорить о таких людях, как мы. О цивилизованных, тех, кому не приходится голодать или жить в лагерях для беженцев.
– Людях, предпочитающих носить одежду от Л.Л. Бина, а не от Прада, – вставила я, смакуя свой мартини, – поскольку они хотят, чтобы все знали: они за удобство и комфорт. Ну… или, скажем, семейные ценности. Отдых на Нантакете с милыми светловолосыми детками. Яхта. Томаты. Кукуруза на гриле. Уик-энды в Мэне, в семейном летнем домике. Пирог с ежевикой. Кленовый сироп.
– Я одеваюсь не для того, чтобы произвести на кого-то впечатление, – запротестовала Клер, – а для себя самой. Люблю удобную одежду.
– Но твой ансамбль от Л.Л. Бина – все равно костюм, – усмехнулась Даниэлла. – Униформа.
– Ничего подобного! В жизни не носила форму, если не считать пребывания в отряде герлскаутов.
Даниэлла в очередной раз театрально вздохнула. Похоже, это вошло у нее в привычку.
– Только не говорите мне об униформах! Но так или иначе, я устала от разговоров! И все, что хочу сказать: мужчинам нравятся безобидные женские уловки. Они тешат себя мыслью, что женщины готовы из кожи вон лезть, чтобы произвести на них впечатление.