Наше небо
Шрифт:
Золин нажал ногой педаль автоматического сигнала, и в момент, когда самолет, чуть проваливаясь, начал терять высоту, Золина стремительно выбросило из самолета. Машина, почувствовавшая значительное облегчение, рывком устремилась вперед. По этому движению Луценко узнал, что спутник его уже летит в безвоздушном пространстве.
Миниатюрный сжавшийся комочек падал в сине-фиолетовой стратосфере, безмолвно и одиноко отсчитывая удары секундомера, подвешенного к скафандру над самым ухом. Звенящий свист, вначале слабый, потом нарастающий, а сейчас грозный, зловещий, сопровождал безудержное падение человека. Тонкая резиновая оболочка, защищенная двуслойной парусиной, укрывала тело Золина от пятидесятиградусного мороза, удушающего действия среды, в которой происходило
За спиной вялый купол парашюта вытянулся в колбаску и стал медленно наполняться воздухом. Вытянув правую руку, Золин падал так, чтобы видеть проносившиеся над головой стропы и наполнявшийся купол.
«Как бы рывком парашюта не сорвало радиозонд, укрепленный на шлеме скафандра», — подумал Золин.
В эти минуты высота нахождения безудержно падавшего парашютиста автоматически передавалась на землю. Функции автомата-радиста выполнял радиозонд, беспрерывно подававший сигналы.
Купол парашюта уже почти раздулся. Вдруг — странный толчок, от которого у Золина на мгновение потемнело в глазах. В ушах раздался звон. Снижение шло почти нормально, если не считать утомительного раскачивания — болтанки, которая началась в первом ряду кучевых облаков. Золин посмотрел на левую руку, к которой был прикреплен миниатюрный прибор автомата-барографа, и увидел, что высота его падения уже одиннадцать тысяч метров, — четырнадцать тысяч метров он прошел затяжным прыжком.
Он на мгновение отключился от кислородной системы и открыл вентиль, давший доступ естественному воздуху. В тот же миг в голову ударила страшная тяжесть. Золин включил кислородную систему. Спуск продолжался. Земля вырисовывалась поверхностью, будто припухшей, в утренней дымке, освещенная боковыми лучами солнца.
Вначале не узнать раскрывшейся панорамы, потом по двум-трем характерным ориентирам Золин нашел на западе маленький городок С., на севере — далекую площадь озера.
Золин рассчитал площадь посадки, — она придется, примерно, в девяноста километрах от точки сбрасывания.
«Так и должно быть, — подумал он. — Несущая скорость самолета — девятьсот километров, полторы минуты — затяжка. За это время я удалился от точки сбрасывания не менее, чем на семьдесят километров. Километров двадцать на снос».
Золин приземлился под двумя парашютами на мягкий грунт пустынной местности и, установив компактный радиопередатчик, вызвал «Большую землю».
Первая радиограмма была послана с места приземления в штаб перелета.
Замкнув кольцо своего высотного полета, Луценко сделал блестящую посадку и два часа спустя уже встретился с Золиным, доставленным с места приземления. Молодые пилоты полностью подтвердили расчеты конструкторов. Советский стратоплан первым в мире поднялся на высоту, к которой десятки лет стремились европейские и американские летчики.
Председатель комиссии по организации перелета полковник Домов горячо поздравил товарищей. Он протянул Луценко и Золину официальный акт о полете, скупо говорящий о героизме экипажа и технике советского самолетостроения:
«15 июля 1941 года советский цельнометаллический стратоплан с воздушными нагнетателями и специальной аппаратурой для свободного дыхания, пилотируемый капитаном Луценко, стартовал с аэродрома Н. и, поднявшись на высоту двадцать пять тысяч метров, показал среднюю путевую скорость девятьсот тридцать семь километров в час. На этой же высоте второй участник полета, лейтенант Золин, снаряженный в мягкий скафандр, при помощи автоматического выбрасывателя совершил парашютный прыжок в стратосфере.
Летчик Луценко вернулся на свой аэродром, к которому вышел с высоты достигнутого потолка с абсолютной точностью. Навигационное оборудование и особенно компас во время высотного полета давали исключительно точные показатели. Влияние земного магнетизма на приборы было столь ничтожно, что к месту посадки самолет вышел с точностью до одного градуса.
Полетами товарищей Луценко и Золина завершена крупная серия экспериментальных работ в области стратосферы».
ВСТРЕЧИ
Укладчик Матвеев
Парашюты новой конструкции обычно испытываются на манекенах. Пятипудовый болван, сброшенный с самолета, грузно раскачивается под раскрывшимся куполом и показывает удивительную пластичность приземления.
Однажды парашют не раскрылся. Безудержно пролетев около семисот метров, манекен ткнулся в землю, причем парашютный ранец, укрепленный на манекене, оказался даже непомятым.
Пострадавший манекен окружили представители командования, производившие испытание, а вместе с ними собралась и толпа любопытных. Каждый вслух высказывал свое суждение:
— Видимо, отказал автомат [2] .
— Мало похоже. Скорее всего запутался вытяжной парашютик.
— Возможно, надели неправильно. В прошлом году манекен врезался в землю, потом выяснили, оказалось, что автомат забыли завести…
Раздраженный неуместными примерами и праздными суждениями, командир части приказал «судьям» разойтись и сам, присев над нераскрывшимся парашютом, сосредоточенно занялся исследованием.
2
Прибор, автоматически раскрывающий парашют на заданной высоте.
Невысокий, сухопарый красноармеец подошел к командиру:
— Разрешите, товарищ командир, лично произвести испытание. Парашют в порядке. Я сам укладывал…
Командир вскочил. Члены испытательной комиссии, переглянувшись, отступили.
— А, Матвеев! — воскликнул командир, узнав укладчика парашютов. — Разрешаю.
Когда дежурный самолет выруливал на старт, покачивая улыбающегося в летнабовской кабине Матвеева, командир рассказал представителям округа о красноармейце Матвееве, которого он впервые узнал при действительно трагических обстоятельствах.
На одном из гражданских аэродромов совершались учебные прыжки. Дело шло к вечеру. Трехместная машина уходила в последний полет. Перед самым взлетом к старту примчалась легковая машина коменданта аэродрома с жизнерадостными молодыми людьми.
— Парашюты вот этим товарищам, — распорядился комендант. — Разрешение на прыжок и все нужные справки у меня.
Молодым людям укрепили основной и запасной парашюты, спросили, хорошо ли они усвоили технику прыжка, и посадили в машину.
На первом кругу в воздухе раскрылся парашют, с которым прыгала девушка-студентка. Когда самолет зашел вторично, от него отделилась маленькая черная фигурка и понеслась к земле так стремительно, что все окаменели от неожиданности. Вот уже до земли осталось двести, сто, пятьдесят метров… Кончено. Теперь, если даже парашют и раскроется, вряд ли он амортизирует динамическую скорость удара.
Пока выясняли причину катастрофы (оказалось, что парашютист не прошел предварительной наземной подготовки), группа парашютистов, не успевших совершить прыжки, возбужденно обсуждала происшествие. Некоторые из них уже решили отказаться от своего намерения. Возникли разговоры о неудачной конструкции парашюта, сомнения в укладке. В этой обстановке крайне важно было доказать безотказность советского парашюта.