Наше шаткое равновесие
Шрифт:
– Заходи.
Меня злит его фамильярность. Это тыканье, но почему-то сказать об этом вслух я не решаюсь.
– Присаживайся. Рассказывай.
И смотрит так, будто не знает. Или не помнит? Хотя, наверное, таких, как я, у него были сотни. К чему запоминать каждую.
Как под гипнозом, сажусь на стул, сглатывая огромный ком в горле.
– Вчера к нам в ресторан пришел мужчина, представился сотрудником полиции, сказал, что мы должны платить. Показал удостоверение. Там был указан ваш
– Вымогательство, говоришь, – постукивает ручкой, – так что там с заявлением?
На автомате протягиваю листок в его сторону.
– Так, ага, пришли, вымогали, примите меры… на юридическом, что ли, училась? – убирает мою писанину в ящик стола.
– Не доучилась, – хмыкаю, наконец поднимая глаза.
Мурас склоняет голову чуть вбок, а потом самым обыденным тоном спрашивает дальше:
– Фамилию запомнила того, кто приходил?
– Да, я там написала.
Он хмурится и вытаскивает лист обратно.
– Морозов. Хо-ро-шо.
Хлопает в ладоши, а на губах почти в прямом смысле загорается какая-то ядовито- предвкушающая улыбка.
– Пошли, – поднимается, шагая к двери.
Я иду следом, не совсем понимая, что происходит.
– Посиди тут, – останавливается и открывает дверь допросной, когда мы проходим мимо, – я сейчас подойду.
– Ладно.
Сцепляю руки в замок. Замирая на пороге этой… комнаты. Серой, холодной, пустой. Стол, два стула и решетка на окне. Интерьерчик.
Игорь возвращается не один. Точнее, вначале он почти закидывает в помещение того самого мужика-вымогателя, после заходит сам, закрывая дверь на ключ.
– Начнем? – приподымает бровь.
– Что? – ступаю назад, чувствуя, как упираюсь спиной в ледяную стенку.
– Этот? – кивает на… парня.
Да, этот показавшийся мне вчера громадным мужиком на самом деле молодой парнишка. Широкоплечий просто. И, кажется, до смерти напуганный.
– Что он хотел, какие требования были?
– Процент и деньги сегодня. Как компенсация.
– Компенсация, значит? – ухмыляется, прожигая того взглядом. – В свой карман?!
Я смотрю на все это действо и понимаю одно – второй раз я не выпутаюсь. Мне нужно бежать. Срочно. Быстро. Сейчас. Но я стою. Мой мозг уже сообразил масштаб проблемы, только вот не перещелкнул с канала на канал.
– Игорь, я объясню…
– Конечно, объяснишь, Олег. Конечно.
Мурас подходит ближе и не жалея сил бьет парня под дых. Тот складывается пополам и сползает по стенке на пол.
Я взвизгиваю, но моментально затихаю, стоит только этим глазам полоснуть по моему лицу.
– Виновные наказаны. А сейчас о наших баранах. Ты хозяйка?
Отрицательно качаю головой.
– Баба,
– Нет. Я управляющая.
– Хорош хозяин, мужик! Бабу за себя разбираться посылает, – убирает руки в карманы. – Сегодня, говоришь, Олежа с ним договаривался? Номер своего хозяина давай, сам встречусь. И да, пойдешь с этой бумажкой куда-то еще, пожалеешь, – щелкает меня по носу и как ни в чем не бывало возвращается в свой кабинет.
***
Я прикрываю глаза. До сих пор не веря, что это он. Прошлое накатывает с двойной силой. Что мне теперь делать?
На улице делаю глубокий вдох, словно он когда-то кому-то помогал успокоиться. До ресторана добираюсь пешком. Мне нужно проветрить мысли, а еще лучше, похоронить все, что сейчас лезет в голову, и никогда не вспоминать.
Почему он появился именно сейчас? Это чья-то шутка? Или я вновь в чем-то провинилась? Не знаю. Знаю только одно – мне нужно держаться от всего этого подальше.
В ресторан захожу уже с улыбкой, точнее с ее подобием.
Иван приветливо кивает и протягивает чашку кофе.
– Спасибо, – делаю глоток, и чертов кофе становится поперек горла.
Мурас уже сидит в нашем зале. Рома заглядывает ему в рот, сидя напротив. Черт! Мохов кидает на меня взгляд, и я резко отворачиваюсь к бару. Нужно бежать. Оставив чашку на баре, быстро топаю в кухню. Я в домике. Меня никто не видит.
Но, конечно, это все отговорки. Ромка забегает почти следом.
– Лунга!
– Я Лунгу, – кривлю рот.
– Да мне плевать. Ты охренела? Ты какого черта к нему поперлась? Я тебе говорил никуда не лезть, я бы сам все решил. А теперь… теперь этот, – кивает в зал, – хочет, чтобы все дела решались через тебя.
– Что?
Вот это очень неожиданно. Неужели он помнит… вновь хочет поиграть? Ну я ему поиграю. Так поиграю, что на всю жизнь импотентом останется. Сволочь!
– Хорошо, – задираю подбородок и походкой от бедра иду в зал.
– За что мне все это? – Рома возводит руки к потолку, а потом идет за мной.
Все еще гневаясь, миную пару столиков и без всяких любезностей и улыбочек сажусь напротив Мураса.
– Итак, давайте обсудим, что вы там от нас хотите? – приподымаю бровь.
– Ну вот, – ухмыляется, – я же говорил, с ней куда интересней. Роман тебе все расскажет.
– Мы на брудершафт не пили, – начинаю нервничать, – не нужно мне тыкать.
Скоро взорвусь от злости.
– Это предложение?
– Извольте. Это просто факт, – успокаиваюсь, – Роман мне все расскажет. Доброго Вам дня, будем рады видеть Вас в нашем ресторане, – улыбаюсь, убирая локон волос от лица.
Эта сволочь как-то странно на меня смотрит, а потом, едва заметно кивнув, идет на выход.