Нашествие
Шрифт:
– Онгерриты?
– задал я ненужный вопрос.
Он кивнул.
– Вы их видели?
– Давно. Когда прибыл сюда.
– А потом?
– А потом я работал. Правда, как теперь оказалось, совершенно напрасно.
– Почему?
Он только хмыкнул в ответ. Затем взял свою чашку в ладони и стал медленно отхлебывать из нее, упершись локтями в стол. Потом вдруг спросил:
– А каковы ваши полномочия?
– Я наблюдатель.
– Просто наблюдатель?
– Да, - я пожал плечами, как бы удивляясь вопросу. Говорят, что мне удается врать не краснея. Не знаю, почему
– Жаль, - он взял из вазочки на подносе сухарик, неуловимым движением сунул его в рот, с хрустом разжевал.
– Очень жаль. Да вы пейте чай, а то остынет. Не тот аромат.
Я взял чашку, сделал несколько глотков, потом спросил:
– Почему жаль?
– Потому что будь у вас полномочия, я бы убедил вас прикрыть немедленно все это.
– Что прикрыть?
– Я чуть не подавился от неожиданности.
– Да весь этот проект. Нашу базу. Все, чем мы тут заниматься пытаемся. Свернуть по-быстрому, и назад, на Землю. Как бы и не было нас здесь никогда.
– Любопытная мысль, - сказал я, тоже взял сухарик из вазочки, положил себе в рот. Но хрустнуть так же, как Рубаи, не сумел. К счастью, потому, что хрустнул бы не сухарик, а мои зубы.
– Слушайте, как вы их жуете?
– Виноват, не предупредил. Специальный рецепт, собственное приготовление. Вы его размочите.
– Хорош рецепт, - я покачал головой, затем последовал его совету и отхлебнул глоток чая. Чай действительно был хорош. Насчет рецепта это была лишь фигура речи.
– Так почему бы вы прикрыли проект?
– спросил я, когда справился с сухариком.
– Ну хотя бы потому, - сказал он, немного подумав.
– Что цели, которые он ставит, пока недостижимы. И чем дольше мы здесь работаем, тем меньше нам остается путей для отступления.
– А что, по-вашему, сейчас еще остается возможность отступить?
– Да. Все определяется конечной целью. Если мы осознаем недостижимость этой цели, то такая возможность всегда будет. Существенно лишь то, что чем раньше мы отступим, тем меньшими будут потери.
– А как же быть с онгерритами, прошедшими восьмой метаморфоз?
– Это, инспектор, проблема этического порядка. И она, по моему мнению, в принципе неразрешима. Я думаю только, что, раз уж они как-то без посторонней помощи миллионы лет, то и впредь обойдутся. В конце концов, нас оправдывает в конечном счете то, что не мы инициировали демографический взрыв. Ведь определенно же известно, что те, кто проходит сегодня восьмой метаморфоз, первый метаморфоз прошли еще до принятия решения о воздействии. Это для тех, кому нужны оправдания. И чем раньше онгерриты поймут, что совершили ошибку, доверившись нам, тем с меньшими потерями сумеют они преодолеть ее последствия. Ведь надежды-то все равно нет - иначе я не сидел бы сейчас без дела.
– А что, ее действительно нет?
Он допил чай, поставил чашку, зажал в кулак свою рыжую голову. И минуту просидел молча, глядя куда-то в бесконечность за моей спиной. Потом сказал:
– Видимо, действительно нет. По крайней мере, пока. Хотя в науке случаются иногда чудеса. Но нельзя же надеяться на чудо. Понимаете, когда вырабатываешь
– Как я понимаю, синтез вам не удается, и путей его осуществления не видно?
– Если бы мы просто не видели путей, было бы еще терпимо. В том-то вся и суть, что путь есть. Простой для понимания, но абсолютно нам недоступный. И старик никак не хочет понять, что это само по себе перечеркивает все наши попытки двигаться в другом направлении!
Это было новостью. Этого не было в материалах, которые я изучал. Там было определенно сказано, что способ синтеза бета-треона, над которым бились сейчас не только химики на Кабенге, но и еще в пяти лабораториях на Земле, пока неизвестен. И все - если исключить обширный список перепробованных вариантов.
– Какой путь?
– спросил я, поставив чашку на поднос.
– Очень простой. Надо использовать инверсию в четвертом измерении.
– Только и всего?
– Только и всего. И никаких проблем с синтезом, его и школьник сумеет провести. Понимаете, в чем дело, - он повернулся, порылся на полке у себя за спиной, достал проектор и поставил его на столик, отодвинув поднос с чашками.
– Молекула бета-треона устроена примерно так я несколько упрощаю для ясности, боковые цепи здесь ни при чем, их даже ваши химики из Академии смогли бы навесить, - он спроектировал ее над столом в виде классической модели из тысяч разноцветных шариков, потом уменьшил их размеры так, чтобы проступили химические связи, Видите те шесть бензольных колец в центре?
– он выделил их цветом, Их конфигурация определяет всю пространственную структуру молекулы. Так вот, у альфа-треона, который мы умеем синтезировать, эти кольца сориентированы вот так, - он проделал какие-то манипуляции с проектором, слегка преобразовав молекулу. Ощущаете разницу?
– Небольшую.
– В том-то и дело, что всем нам она поначалу казалась небольшой. До тех пор, пока не удалось показать - мне что переход от альфа - к бета-форме треона в трехмерном пространстве невозможен без разрыва этих вот связей, - он выделил несколько связей ярко-красным мерцающим цветом. Что лишает смысла все наши попытки, потому что молекула при такой операции попросту расползается. Надо все начинать сначала, а времени уже нет.
Это было действительно новостью, об этом я совершенно точно узнал впервые. А значит, маловероятно, чтобы об этом догадывался хоть кто-то вне Кабенга.
– И насколько достоверен ваш вывод?
– Сто процентов. Проснется старик - спросите у него. Или можете сами просмотреть расчеты.
– Думаю, это лишено смысла.
Он понимающе усмехнулся.
– И давно вы это установили?
– Сложный вопрос. Зависит от того, что понимать под моментом истины.
– А вы скажите так, как вы понимаете.
С полминуты он молчал, опустив глаза и поигрывая пальцами по сенсорной панели проектора. Молекула над столом переливалась всеми цветами радуги, деформировалась, постепенно вырастая, раздуваясь, как мыльный пузырь, пока не закрыла от меня лицо Рубаи. А потом вдруг исчезла, будто лопнула. Мне даже показалось, что я слышал хлопок.