Нашей юности полет
Шрифт:
Дьявол. Насчет первой любви. Вы женились на той, которая…
Человек. Что вы! Девушка, которую я полюбил впервые, предпочла другого. Я женился случайно.
Дьявол. Вы любили жену?
Человек. Не знаю. Скорее всего — нет. Всю жизнь маялся с ней.
Дьявол. Почему не развелись?
Человек. Не до этого было. И непривычно. Да и к чему? Другие не лучше жили. Не все ли равно! И дети опять же.
Дьявол. При каких обстоятельствах вы получили комнатушку, о которой упомянули?
Человек.
Дьявол. И несмотря на это…
Человек. Нет, из-за этого и из-за многого другого я не могу сказать, что хочу повторить эти годы.
Бог. Таким образом, счет остается прежним.
Война
Дьявол. Теперь — период войны. Думаю, что вы эти кошмарные годы не хотите повторять. Это бесспорно. Потому — короче.
Человек. Как раз наоборот, военные годы я хотел бы пережить вновь.
Бог. Но почему? Все человечество осуждает войну и борется за мир. Избежать войны любой ценой — это естественное желание людей, а вы…
Человек. Вы рассуждаете как идеологический работник. Я вовсе не хочу, чтобы началась новая война. Я хотел бы пережить все то, что было со мной во время войны. Какое это имеет отношение к войне?
Бог. Никакого. Но ведь военные годы для вас были такими трудными. Вы пошли добровольцем на фронт?
Человек. Да.
Бог. Почему?
Человек. Хотел защищать Родину.
Бог. Демагогия!
Человек. Если бы я был в силах, я бы тебе за такое слово по морде дал!
Бог. Извините, я не подумал.
Человек. А кто, по-вашему, защитил страну? Демагогия? Обман? Страх? Я — пока еще живой пример того, что было на самом деле. Я ушел добровольно на фронт. В первом же бою был ранен, но остался в строю.
Был ранен три раза, один — тяжело, полгода в госпитале лежал.
Дьявол. Чем же вас привлекают эти годы, если вы хотите пережить их снова? Приключения? Риск? Слава? Власть над людьми? Что?
Бог. Думаю, что я догадываюсь, в чем дело. Человеческие отношения. Фронтовая дружба. Общая опасность сближает людей.
Человек. Верно, но лишь отчасти. Не забывайте о годах отрочества. Война отбросила зародившиеся сомнения и разочарования. На карту были поставлены лучшие завоевания революции. Эта война для таких, как я, явилась как бы продолжением революции и Гражданской войны. Мы выросли на романтике революционной борьбы и Гражданской войны. А эта война дала нам возможность воплотить ее на практике. Именно ужасы и трудности войны отодвинули на задний план все кошмары созревающего нормального социализма и направили наше внимание на абстрактные и прекрасные в своей абстрактности идеалы его. А на это наложилось все остальное — дружба, романтика боя, сознание предстоящей опасности, сознание пережитой опасности, слава и многое другое.
Дьявол. Можно вопрос не по существу? Скажите, знали ли вы о массовых репрессиях сталинского периода?
Человек.
Дьявол. И верили вы в то, что сообщалось по этому поводу?
Человек, Передо мною не стояла такая проблема. Я верил в целесообразность происходящего.
Дьявол. Угрожал ли Вам арест?
Человек. Он угрожал каждому. Но я об этом не думал.
Бог. Было ли у вас чувство протеста?
Человек. Нет. В общем потоке жизни эти репрессии, о которых потом стали много говорить, занимали не такое уж большое место. Мне не приходилось сталкиваться со случаями, когда арест человека сказался бы существенным образом на интересах дела.
Бог. А тот факт, что было репрессировано восемьдесят процентов командного состава армии, разве не сказался катастрофическим образом на ходе войны? Какие поражения! Какие потери!
Человек. Эх вы, а еще Бог! Разве можно в таком сложном процессе временную последовательность событий принимать за причинно-следственную? А противоречивые следствия одних и тех же причин? Где гарантия, что ход войны был бы более благоприятным, не будь этих репрессий? Во всяком случае, во всяком зле есть доля блага. Благодаря этим репрессиям и поражениям в начале войны вырос образовательный уровень офицерского состава. Да, да! Люди со средним и высшим образованием в огромном количестве стали командирами взводов, рот, батальонов, полков. Ими были укомплектованы все штабы крупных подразделений. Если хотите знать, именно выпускник моей школы выиграл эту войну. Мы прошли нашу прекрасную школу, чтобы выиграть эту войну, — вот в чем суть дела. Потому период войны для меня дорог. В принципе я должен был погибнуть во время войны. Это было мое предназначение. То, что я уцелел, дело случая. Моя жизнь прошла в войне. Что было потом — было уже не мое.
Гимн трудностям
Зрелость
Бог. Приступаем к оценке самого значительного и важного периода жизни Человека, — периода зрелости. Продолжительность его превосходит продолжительность всех остальных, вместе взятых.
Дьявол. Предлагаю поэтому оценивать его в два очка.
Бог. Согласен.
Человек. Я против. Для меня этот период не важнее, чем несколько лет войны. И промчался он вроде бы быстрее.
Дьявол. Резонно. Итак, основные события этого периода.
Человек. Загляните в мою трудовую книжку или партийную учетную карточку, там все сказано.
Бог. Не исчерпывается же ваша жизнь в этот период такими скудными сведениями?