Наши фиолетовые братья

Шалыгин Вячеслав

– Ты видишь, как он себя ведет? Если все под контролем, почему он смещается по направлению к звезде, да еще с нарастающим ускорением? Такое впечатление, что его просто притягивает…

– Он же получил начальное ускорение, – пробормотал Ломов задумчиво. – А вообще-то действительно – странно…

– Слушай, каперанг, у меня вдруг возникла одна странная мысль… – Иванов помотал головой, словно отгоняя наваждение. – А что если этот черный объект вовсе не боевая станция…

– Крейсер? – поспешил вставить Ломов.

– И не крейсер…

– Что

же тогда?

– А что, если это просто… противовес…

– Что?

– Противовес! Понимаешь? Сорок пять объектов летают единым ожерельем по единой орбите… расстояние, центр масс, промежутки… Полный баланс. Теперь убери из ожерелья одну бусину. Что произойдет?

– Смещение центра масс… – Каперанг недоверчиво взглянул на командира. – Только… зачем?

– Последняя линия обороны, – пожал плечами адмирал, – или защиты имущества от грабителей…

– Взрыватель! – наконец догадался Ломов. – Чтобы этот Клондайк не достался врагам! Так?

– Вот именно! – Иванов похлопал помощника по плечу. – А из этого следует, что враги совершенно правы. Если черный объект покинет орбиту, точно так же поступят и остальные планеты. Ты представляешь, что тут начнется?

– Апокалипсис в одной отдельно взятой системе.

– Точно, – кивнул контр-адмирал. – Скан-рубка, еще раз связь со ставкой! Страшного, срочно!

– Секретная линия не срабатывает! – откликнулся связист.

– Опять эти новейшие разработки! – Адмирал недовольно нахмурился. – Вызывать постоянно! Автодозвон без пауз! Чтобы никто не успел вклиниться, когда он закончит по своему заумному каналу беседовать! Ясно?!

– Так точно!

Глава 29

– Нет у него штурвала! – Матвей с досадой ударил по пульту. – Зар-раза! И рычагов никаких нет! И педалей!

– Мотя, мы, кажется, на звезду летим, – глухо пробормотала Дарья. – Мне страшно.

– Летим, – обреченно согласился напарник.

– Может быть, выключить двигатели?

– Да из них ни один толком не работает! – Матвей мельком взглянул на диаграммы. – Рыбоглазые от души постреляли. Седьмой едва дышит да первый периодически поплевывает. Только ускорение мы уже получили, теперь ничего не изменишь. Взгляни на карту. Сместились уже на тридцать тысяч километров. И продолжаем смещаться дальше… и этот процесс не остановить. То есть нас не остановить.

– Но мы же… Мы же не упадем на звезду?

– Нет, конечно, – мягко произнес напарник. – На звезду упадем не мы, а наши изжаренные тушки.

– Мы умрем… – в ужасе прошептала Дарья.

– Нет, – сказал Матвей. – Умирают от старости или в крайнем случае от коклюша. А мы погибнем. Это совсем другое дело. Ордена, именные линкоры, золотые бюсты в каждой школе…

Дарья прерывисто вздохнула.

– Надо все-таки попробовать, – тихо сказала она.

– Пробуй, – отмахнулся Матвей. – Хуже не будет. Сваримся, как креветки…

– Я никогда не пробовала креветки, – призналась напарница.

– У

тебя еще будет возможность, – хмыкнул Матвей. – Продержишься дольше меня – можешь отломить кусочек, я не против. Рекомендую ляжку или ягодицу…

– Фу, Мотя! – вскрикнула она. – Что за гадости! Не буду я есть твою ягодицу!

– Тогда я твою съем…

– Эй, пожиратели задниц! – раздался из коридора голос Борисова. – Меня в долю возьмете? Если честно, я проголодался.

– Мы падаем на Солнце, – сообщила Дарья.

– Ага… спасибо, что не на планету, – отозвался Шуберт, усаживаясь обратно в кресло. – На жесткое падать – расшибиться можно, а звезда – она мягонькая.

– И тепленькая, – хмуро добавил Матвей.

– Не о том горюете, друзья, – бодро произнес Борисов. – Мы помрем не от температуры, а от радиации. Любая звезда – это прежде всего огромный ядерный котел, только без защитного кожуха. Нас убьет излучение. Альфа, бета, гамма, СВЧ… там всякого хватает.

– СВЧ? – заинтересованно обернулся к нему Матвей. – Это как в микроволновке? Значит, все-таки поджаримся.

– Ну, если тебе угодно… – Борисов уверенно, по-хозяйски крутанул грибовидный пульт и, прищурившись, начал рассматривать новые кнопки.

– Выход в гипертоннель ты не нашел, – констатировала Дарья.

– Не-а, – безалаберно ответил Шуберт. – Зато я понял одну важную вещь.

– Насчет радиации? – осведомился Матвей.

– Насчет пространственного коридора, – сказал он, не переставая изучать панель.

– Ну?!

– Искать его бесполезно, – продолжил Борисов тем же тоном, – он тут одноразовый. Рассчитан на один проход. В одну сторону.

– О-о!.. – застонала Дарья.

– Мне сразу не понравилось, что проход закрылся. – Мастер снова повернул «шляпку» и уставился на левый ряд пиктограмм. – Такого раньше не бывало, верно? Если пользуешься дверью, нелогично каждый раз переносить ее на новое место.

– Тем более что она невидимая и ее расположение можно только запомнить, – поддержала Дарья.

– Во-во, правильно. И если она пропала, то уж не затем, чтобы ей воспользовались еще раз. Она пропала навсегда. А кроме того, даже если вообразить, что она не закрылась, все равно – мы закрыли ее сами.

– Как это? – не понял Матвей.

– Мы сдвинули этот чертов корабль. Очевидно, вся система гипертоннелей была сориентирована в пространстве. Если наша дверка по-прежнему действует, то она в любом случае находится уже не здесь, а где-то в космосе. Но это, повторяю, не более чем домыслы. Скорее всего она просто заперлась автоматически.

– Ловушка?! – Матвей с яростью врезал по подлокотнику.

Борисов впервые оторвался от панели и оценивающе оглядел лейтенанта.

– Надо быть скромнее, – промолвил он. – Кому придет в голову строить целую планету, чтобы заловить в нее какого-то гм-гм… отдельно взятого индивидуума. Вероятно, объект создан для единственного экипажа, который не должен вернуться.