Наши крылья растут вместе
Шрифт:
Выставив дом на продажу, он разрешил Марку остаться до совершения сделки. Марк не мешал ему, он его практически не видел — учеба занимала много время. Зато при встрече, Марк делился своими впечатлениями от полета, ругая капитана и Даниэлю было смешно:
— Мною ты так же недоволен?
— Наверно, я к тебе привык и действия других пилотов иногда мне не понятны.
Он молчал про Оливию, а Даниэль не спрашивал. Зато Марк завалил его расспросами про не сложившуюся свадьбу:
— Слухи хоть и улеглись, но если бы ты приехал с женой, то доказал всем, что ты нормальной
— Мне плевать на всех, я знаю, что я нормальный и никому ничего не собираюсь доказывать.
Учеба отнимала ни только время, но и силы. Жесткая комиссия, жесткие экзамены и легкая возможность все завалить и остаться без работы. Даниэль чувствовал себя студентом, время перенесло его назад в прошлое. Он не понимал, когда успевал гулять. Сейчас, приходя домой, он падал на кровать, забыв поесть.
— Я напьюсь, видит бог, напьюсь после всего этого ада, — стиснув зубы, шептал Джек Арчер, сидящий рядом с Даниэлем на лекции.
— Знаешь в чем разница между нами? Ты мечтаешь напиться, а я наконец сесть в свое родное кресло в своем родном самолете и оставить позади весь этот ад.
За десять лет ценности Даниэля изменились. Он по-другому стал смотреть на жизнь, глазами взрослого мужчины.
Последняя неделя экзаменов тянулась вечность. Комиссия расспрашивала капитана Фернандеса Торреса с пристрастием, изощряясь самыми витиеватыми образами, придумывая ему на тренажере такие условия, что даже пилот с большим стажем не смог бы с ходу посадить самолет в условиях сильного бокового ветра с отказом двух двигателей из четырех. Уйти на второй круг оказалось не просто. Его мозг работал, как четыре двигателя, прорабатывая каждый свой шаг.
Посадка удалась. Через нервы и пот.
Следующий этап — тест, который выжил из него остатки мозга. Но он блестяще справился, показывая высокий результат.
— После такого можно спокойно лететь в психушку, — недовольно бурчал сам себе под нос Арчер.
За пару дней до вылета в Сингапур Марк собрал после смены весь экипаж в брифинг — комнате, чтобы дать наставление на трудный рейс. Теребя пальцы рук, Оливия внимательно слушала его речь, понимая, как он волнуется. Она волновалась не меньше. Прошли три месяца. Когда-то она порхала, крича слово «отпуск». Она взяла свои слова обратно. Это было долгое время, за которое она поклялась все забыть. Но она ничего не забыла. В памяти лишь притупились моменты, но все свои чувства она могла описать, как будто это случилось вчера.
— Уважаемый экипаж, через два дня у нас с вами рейс в Сингапур. Руководить им будет капитан Фернандес Торрес, — он улыбнулся, слыша, как все завизжали от радости, — да, наконец — то он вернется. Лететь восемь часов. Казалось бы, ничего не обычного, но нет. С нами полетит экзаменатор Карим Джабраил. Этот ужасный человек со злым выражением лица, будет искать все недочеты. Ни только наши, но и ваши. Это ответственный полет для Даниэля. Этот рейс — экзамен. У меня к вам просьба: пожалуйста, давайте морально поможем нашему капитану. Келси, Джуан, вас прошу организовать процесс прихода бортпроводников в кабину пилотов.
Марк замолчал, думая, что он еще забыл сказать. Оливия уже скрутила все пальцы на своих руках, ей даже казалось, что это она будет сдавать экзамен.
— Ну вроде, все, — кивнул он, — из кабины во время полета мы выходить не будем, так что все вопросы только по внутренней связи. Обратный рейс после двенадцати часов отдыха в Сингапуре. И молитесь, что бы погода была летной, в небе над Азией сейчас сильная турбулентность, нам проблем не надо. Есть вопросы?
— Обратно экзаменатор тоже полетит с нами? — Спросил Джуан.
— Возможно да, но не хотелось бы этого.
— Может ему подсыпать чего? — Засмеялась Нина, но видя серьезное лицо Марка, улыбка с ее лица исчезла.
— Давайте без шуток. Кто будет обслуживать пилотов? — Он тут же перевел взгляд на Келси.
— Я скажу об этом на брифинге перед полетом.
Марк стоял, сцепив руки сзади, разглядывая каждую стюардессу. Стюардов он исключил сразу. Нужна была девушка:
— Я хочу, чтобы нами занималась Оливия.
Это было грозой среди ясного неба, внезапная молния пронеслась сквозь ее тело. Девушка поежилась, уставившись на него:
— Почему я? Нас двадцать четыре.
— Потому что твое лицо знает каждая собака в аэропорту. Кариму будет приятно, что его обслуживает стюардесса, которая улыбалась на рекламном щите. Пока он будет вспоминать, где тебя видел, мы сможем перевести дыхание. Главное улыбайся ему больше.
Она потеряет сознание сразу, как зайдет к ним в кабину. Она будет улыбаться, а ее улыбка будет дрожать. Это станет экзаменом для нее тоже.
Зайдя домой, возбужденная и взволнованная, Оливия понимала, что осталось совсем мало времени, надо было подготовиться ни только морально, но и физически.
На автопилоте она протащила чемодан до своей комнаты, минуя ошарашенную Мелани, которая проследила за этим, не веря своим глазам:
— Зачем ты его повезла к себе?
Это было странно, он валялся у входа три месяца.
— Надо подготовиться в рейс.
Оливия с трудом открыла шкаф, проклиная большую кровать и стала вынимать все платья, прикладывая к себе:
— Это на мне сидит хорошо?
Мел присела на кровать, наблюдая за этим:
— Куда вы летите?
— В Сингапур.
— В Сингапур уже не впускают без гардероба?
Оливия вытащила из шкафа короткое черное платье, которое было одето на ней в Гамбурге. Немного подумав, она кинула его на чемодан:
— Мы там будем 12 часов, я же не буду ходить 12 часов в форме.
— Ты 10 часов из них проспишь.
Оливия достала с вешалки белое платье с красивыми кружевными рукавами, на талии подвязанное цепочкой под золото:
— Вместо черного, — она кинула его на черное платье.
Она бы взяла все, что у нее было в шкафу, решая, что одеть по обстоятельствам.