Наши крылья растут вместе
Шрифт:
Оливия поморщилась от его ответа. Пилоты слишком черствые для каких-либо чувств. Они и правда думают только о работе, абсолютно не замечая действительности. Она одновременно понимала Марка и осуждала его. А может быть, из — за того, что им приходится часто взлетать, они утратили способность ощущать это душой?
Она вновь облокотилась на спинку сидения, чувствуя, как самолет покатился быстрее, прижимая ее к нему. Значит, ей повезло больше— она способна это чувствовать. Ощущение отрыва от земли— это целая буря эмоций восторга и страха. И где — то в голове погибает целая кучка нервных клеток, но
Она тысячи раз наблюдала в такой момент за лицами пассажиров. Чаще они просто закрывают глаза. Многие начинают разговаривать друг с другом, пытаясь отвлечь себя от страха. И только некоторые восторженно смотрят в окно. Именно они вызывают уважение, потому что испытывают такие же чувства, не пытаясь их скрыть за разговором и сном.
После шести часов полета, Оливия устала смотреть телевизор и кутаясь в плед, пыталась уснуть. Но сон не приходил и она, распахнув ресницы, взглянула на спящую Нину, позавидовав ей. В прошлый раз Даниэль так загонял своими причудами, что Оливия даже не ощущала полета, мечтая только о сне. Но сейчас, не чувствуя особой усталости, она лежала и смотрела на мерцающие звезды на потолке.
— Уважаемые, Леди и Джентльмены, если вы сейчас не спите, посмотрите в окно левой части борта и вы увидите огни Нью Дели. Поверьте, эта красота стоит вашего внимания.
Услышав шелковый голос капитана, Оливия откинула плед, тут же подняв голову к левой части самолета, там, где сидел Марк. Она уже дважды пожалела, что не села туда. Заметив ее, Марк пальцем указал в иллюминатор, и Оливия тут же встала, обходя свое кресло. Еще несколько пассажиров с центра и правой части самолета последовали ее примеру. Те, кому не спалось, и кто уже не мог смотреть на экран телевизора. Для них предстал чарующий вид миллиона ярких огней большого города. Она впервые столкнулась с тем, что капитан не просто делал свою работу, он был гидом, привлекая внимание пассажиров к красоте внизу, отвлекая их от банальности полета.
Марк пропустил ее, вставая со своего кресла и Оливия села, коснувшись стекла, смотря вниз и любуясь разными огнями, раскиданными полотном по большой территории. Скопления отдельных частей соединялись тонкими полосками дорог. Их сияние отражалось в ее глазах и мозг начал придумывать жизнь людей в том городе. Наверняка пара чьих-то глаз сейчас видит в небе несколько красных огней самолета. Наверняка кто — то думает о нем. Как сейчас Оливия думает о них, о тех, кто на земле. Вот так легко, не замечая расстояние, можно посмотреть друг другу в глаза, не видя их.
— Спасибо, — прошептала девушка, встав с кресла и пропуская Марка на место, после того, как расстояние отдалило их от города.
— Впечатлило? — поинтересовался он.
— Очень, — кивнув, она поняла, что никогда не скажет тоже самое Даниэлю.
Сев на свое место и вновь накинув на себя плед, она улыбнулась— в голове возник образ множества огней. Действительно красиво видеть их сквозь пелену ночи. Она не ожидала от Даниэля такой романтики. На него это было не похоже. Но возможно, она просто не знала его достаточно
Оливия взяла в руки пульт управления от телевизора и что — то заставило ее посмотреть в сторону, где сидел Марк. К нему шел, улыбаясь, Даниэль. Пульт выпал из ее рук, и она натянула плед еще выше, пытаясь не видеть эту картину.
— Ну как ты? — Марк пожал ему руку, — выглядишь уставшим.
— Я спал от силы часа два после Токио. — Даниэль оглянулся, смотря на свой спящий экипаж, — счастливчики.
— Тебе надо отдохнуть, пока есть такая возможность. Хочешь я пойду в кабину ко второму пилоту?
— Сэйдж меня сменил на время.
Даниэль облокотился о спинку переднего от Марка кресла и еще раз оглянулся по сторонам. Но не обнаружив того, что искал, решил действовать по-другому:
— Нам меняют маршрут. Уже завтра мы полетим в Европу.
Это было сказано так громко. Эти слова, сказанные мягким теплым голосом, просто врезались в мозг Оливии. Она машинально откинула с себя одеяло, в предвкушении встречи с родным городом и самым близким ей человеком— мамой. Приподнявшись с кресла, она встретилась с ухмылкой Даниэля. Он знал. Он специально произнес эту новость слишком громко. Она сейчас закричит, если он не скажет в какие города им предстоит летать. Но лишь открыв рот, она поняла по его хитрому взгляду— он не скажет. Но кричать она не может— ее примут за сумасшедшую. Может этого он и ждет.
На помощь ей пришел Марк, задав этот же вопрос и привлекая к себе внимание капитана и девушки:
— Почему так резко? В какие города?
— Мне тоже не нравится эта идея, мы не летали в Европу уже больше четырех лет. Уже не помню ни одного аэропорта. А вот в какие города, я скажу, когда приземлимся, — он слегка повернул голову в ее сторону, давая понять, что не скажет даже Марку.
Мерзавец. Испытывает ее нервы на прочность. Но лететь еще долго, а от такой новости ни то что бы уснуть, усидеть будет сложно.
Удовлетворенная улыбка коснулась его губ. Оливия так просто не получит от него информацию. Пусть мучается. Жаль, что он не сказал об этом перед полетом.
— Иди поспи в комнату для отдыха пилотов, — махнул рукой Марк, — если полетим завтра, ты получается вообще без выходных уже какие сутки. Начальство тебя не щадит.
Оливия улыбнулась, услышав эти слова. Пусть начальство не щадит его. Так он быстрее сгорит на работе. Может даже устанет так, что ему придется поменять авиакомпанию.
— Я не сплю в самолетах, ты же знаешь.
— Правда? — Удивился Марк, — в прошлый раз очень даже спал.
В прошлый раз англичанка так утомила его, что он имя свое забыл. Уснул от ее молчания. От счастья.
— Пойду хоть полежу, — прошептал он Марку и пошел в хвостовую часть самолета, проходя салон первого класса.
Оливия проводила его взглядом. И это все? Потревожил ее покой, а сам ушел? А теперь она будет мучиться в догадках весь оставшийся полет? Ну уж нет. Она проучит его. Она достанет его на столько, что ему придется сказать, куда они полетят завтра. И кажется, она догадывалась куда.