Наши люди в Шанхае
Шрифт:
Ноль внимания.
Я фыркнула и налила себе еще одну чашку чая, раз уж официант с нашим вином опять куда-то запропастился.
На сцене в это время началось нечто невообразимое. Молчаливые певуны, до сих пор спокойно стоявшие на заднем плане, сорвались вдруг со своих мест и заскакали по сцене словно мячики. С непроницаемыми лицами они крутили сальто и умудрялись при этом ловко жонглировать то ли пиками, то ли короткими копьями, украшенными разноцветными лентами.
Эти пики-копья
Время от времени певуны этими острыми пиками-копьями еще и перебрасывались.
Тут и певицы в красочных нарядах к ним присоединились. От их разудалых прыжков и стремительных перемещений по сцене зарябило в глазах.
Нет, это не опера, это, извините за выражение, вакханалия какая-то.
Музыка гремит, певцы с певицами крутят сальто, инженю пошла вразнос и запустила копьем в героя-любовника. Кошмар!
Алсуфьев что-то горячо доказывал соседу-китайцу.
Я прислушалась.
— Шанхай, — важно кивнул китаец, — Шанхай.
— Yes, — неизвестно чему обрадовался мой безумный Алсуфьев. — Шанхай.
Какой Шанхай? Нет, это невозможно. О чем он? Совсем рехнулся, не иначе. Говорить о сокровенном с первым встречным.
Просила ведь!
— Сережа, — я предостерегающе дотронулась рукой до не в меру разговорившегося Алсуфьева.
Никакой реакции!
— Сережа! — я требовала внимания. — Прекрати, пожалуйста, — я кивком поблагодарила официанта, соизволившего таки принести наш заказ, и под столом тихохонько пихнула ногой Алсуфьева.
Он вскинулся было и смолк на полуслове, но ненадолго. Заметил официанта, успокоился, разулыбался, раскланялся и как ни в чем ни бывало вернулся к прерванной беседе.
— Thank you, — я в свою очередь тоже одарила официанта лучезарной улыбкой и пнула Алсуфьева посильнее.
Мистер Отрыжка напрягся и широко раздул и без того широкие ноздри своего приплюснутого носа.
Я запаниковала:
— Алсуфьев! — я долбанула по ноге своего приятеля уже изо всех сил.
— Виноват, — удивленно пробормотал он и почему-то нырнул под стол.
— Тунчжи! — хрипло выдохнул побледневший как смерть собеседник Алсуфьева.
Прямо перед ним, прямо перед самым его лицом раскачивалось древко копья, украшенное разноцветными лентами из атласного шелка.
Само же копье, брошенное чьей-то сильной коварной рукой, прочно вонзилось в спинку кресла Алсуфьева.
Глава 10
Ну и ночка у меня сегодня выдалась! Жуть!!!
Каких и каких только снов мне этой ночью не понапоказывали?!
Чего и чего я только в этих сновидениях не насмотрелась?! Где только не побывала, чего только не выделывала!
И по неприступным горным
В общем, всего не упомнишь. Да лучше и не вспоминать. Воспоминания, прямо скажем, не из приятных.
Хватит с меня и того, что перечислила.
Одни только ощущения от полета верхом на боевой ракете чего стоят. Как вспомню, так дыхание перехватывает!
И ведь что самое обидное, ракета мне попалась чересчур маленькая. Ракеты, они ведь все очень разные бывают, всевозможных размеров: и большие, и маленькие.
Я сама это видела, своими собственными глазами в Военно-историческом музее артиллерии в Санкт-Петербурге. Когда наши сыновья росли, а росли они долго (разница в возрасте у Миши с Кириллом в одиннадцать лет), мы частенько туда с ними ходили по выходным.
Почему же тогда, скажите на милость, для ночного полета мне досталась именно эта ракета — размером чуть больше старинной бутыли емкостью в два с половиной литра — да еще скользкая такая…
А самое главное, держаться не за что. Абсолютно не за что ухватиться! Совершенно!
О чем только ее конструктор думал? Не знаю! Ни ручек никаких не предусмотрено, ничегошеньки такого мало-мальски подходящего, чтобы приличной даме можно было за это ухватиться.
И летело это чудо технической мысли не ровно, не по заданной траектории, а рывками какими-то: то туда, то сюда!
Попробуй усиди!
Я вниз глянула — караул!!! Земля уже где-то там, далеко-далеко внизу, осталась. Дома, как детские кубики, а люди вообще как муравьи, маленькие-премаленькие.
Ну, думаю, главное для меня сейчас — это ракеты не лишиться. Не упустить ее от себя! Не утратить.
Не то с этакой-то высоты я так навернусь, что и костей потом не соберешь.
Пригнулась я, чтоб сопротивление ветра уменьшить, и ракету свою вертлявую так коленями сдавила, даже колготки полопались.
Жаль, конечно, колготок, хорошие были, ну, да пес с ними. Жизнь дороже!
Лечу — в ушах ветер свистит, голова кружится, тошнота комом к горлу подкатывает…
А тут еще китайчонок к спине прижался, цепкими смуглыми ручками за шею меня обхватил и давит, давит. Оно и понятно, мальчишечка ведь совсем маленький, страшно ему на такой высоте лететь, вот он и вцепился в горло чужой тетке изо всех сил.
Да, пожалуй, самое печальное во всей этой истории то, что летала я в своем сне не одна, а с маленьким китайским мальчиком.