Наши уже не придут 4
Шрифт:
— То есть, мне надо будет куковать в Тебризе минимум пару лет? — уточнил Аркадий.
— Почему это пару лет? — слегка удивился Ленин. — Год — это максимум.
— Что-то сомневаюсь, что удастся справиться так быстро… — скептически покачал головой Аркадий.
Сталин, сидящий на диване и покуривающий свою трубку, из-за которой в кабинете Ленина настежь открыто окно, лишь улыбался своей снисходительной и понимающей улыбкой.
— Иосиф Виссарионович не возражает, — произнёс Ленин.
— Да уже понятно, что вопрос решённый, — вздохнул Немиров. — Что ж, тогда переселюсь
— Хм… — хмыкнул Ленин. — Родина зовёт…
В Иране, согласно докладам Ближневосточного кабинета Иностранного отдела ОГПУ, началась очень нездоровая активность британской агентуры.
Активность эта началась в ответ на действия Совета, управляющего Северным Ираном, как называется в Британии Иранская ССР. А Совет принял решение о частичной эмансипации женщин, то есть, теперь женщинам разрешено учиться в школах и институтах, а также работать в профессиях, утверждённых новым декретом.
Население Иранской ССР приняло это практически равнодушно — шиитские муллы сидят на зарплате у государства, а самых влиятельных из них держит на крючке местное ОГПУ, поэтому народ никто не возбуждал.
Более того, внезапно оказалось, что так, вообще-то, можно, потому что прямых запретов на женское образование в Коране нет, наоборот, в одном из аятов было сказано, что «Аллах возвышает по степеням тех из вас, кто уверовал, и тех, кому даровано знание». А ещё «обнаружился» хадис, гласящий, что «стремление к знаниям является обязанностью каждого мусульманина и каждой мусульманки».
Один из имамов Тебриза, лояльный власти Советов, Ахмад ибн Мухаммад Шарифзаде, пошёл дальше — он заявил в ходе одной из молитв, что всеобщее образование — это прямое требование Корана, а кто не подчиняется ему, того он объявил заблудшим.
По мнению Аркадия, Ахмад Шарифзаде погорячился и поторопился, ведь надо работать тоньше, но сделаного уже не воротить — его слова, со скоростью пожара в летней степи, разлетелись сначала по Иранской ССР, а затем и по шахиншахскому Ирану.
Советские муллы и имамы восприняли их относительно спокойно, лишь побурчали для приличия о том, что кто-то очень хочет выделиться на фоне остальных, а вот в Тегеране началось шествие ко дворцу шахиншаха.
Резу Пехлеви и без того не особо любят в народе, по причине того, что его реформаторские замашки сильно не нравятся имамам и муллам. А тут ещё и оказалось, что он британская подстилка, спокойно терпящая нахождение части суверенной территории Страны ариев в руках безбожников, которые мало того, что замахнулись на святое — запретили женщинам носить чадру, так теперь ещё и разрешают им учиться в школах и институтах.
На самом деле, Реза Пехлеви, пусть и британский ставленник, с их подачи и одобрения свергший Султана Ахмад-шаха, который из династии Каджаров, правившей аж с 1789 года, артачился и воинственно дышал носом. Реза-шах раздувает в военных кругах чувство реваншизма, несмотря на то, что британские представители требуют, чтобы он не нагнетал обстановку и спокойно занимался своими делами. Нефть у них под контролем, а это значит, что с Ираном всё в порядке и ничего менять не надо.
Всё
Реза-шах не понимает, а может и понимает, но игнорирует этот факт, что война с Иранской ССР будет значить войну с СССР, то есть, войну сразу на два фронта. И никакие британцы не помогут, когда в его страну с двух сторон ворвутся очень злые красноармейцы. А британцы будут очень сильно стараться помочь, потому что в Иране очень много нефти, которую очень важно сохранить под контролем.
— Родина-то зовёт, — улыбнулся Владимир Ильич. — Но дела передавай аккуратно — у тебя есть на это минимум две недели.
— Да какие у меня дела? — улыбнулся Аркадий в ответ. — Я же зам — принеси, подай…
— Ха-ха-ха… — хохотнул Иосиф Сталин.
— Знаю я эти ваши «принеси и подай», — произнёс Ленин. — Что ж, более не задерживаю. А теперь к твоим вопросам, Иосиф…
Работа ему назначена особая — подготовить страну к обороне с двух направлений. Все понимают, что будущая война может сложиться по-всякому, поэтому нужно готовиться ко всему. Например, к обороне территорий Иранской ССР от турецких и англо-французских сил.
Совет иранцев очень хочет, чтобы повышением обороноспособности республики занимался именно Аркадий и их не смущает, что он вообще никак и ни на что в этом вопросе не повлияет — оборонительная линия вдоль южной и западной границы Иранской ССР заложена в план первой Пятилетки.
Впрочем, есть запрос, а Ленин старается поддерживать хорошие отношения с братскими народами, поэтому Аркадий выезжает, чтобы помочь иранцам работать быстрее.
Он покинул кабинет председателя СНК и направился к себе.
— Митрофан! — обратился он к своему секретарю. — Спешу обрадовать — мы едем в Иран!
*1 августа 1927 года*
— Ну, зато ты не сможешь больше говорить мне, что мы никуда не ездим, — улыбнулся Аркадий, вытирая платочком пот со лба.
— Уж лучше бы дома сидели… — вздохнула Людмила, которая тоже уже основательно пропотела.
Здесь почти всегда жарко, особенно в конце лета.
Иран встретил их адской жарой, но Аркадию было не привыкать, поэтому он чувствовал себя неплохо. А вот Людмила с детьми начали страдать ещё на Кавказе.
Для проживания чете Немировых выделяется трёхкомнатная квартира недалеко от Муниципалитета, где заседает Совет и функционирует ЦИК.
— Обещали починить кондиционер к завтрашнему утру, — сказал Аркадий. — Так что терпите — всё наладится.
Кондиционер американский, от фирмы Курчевского, с аммиачной охлаждающей системой, поэтому двухблочный — днём сломалось что-то в наружном блоке, но утечки аммиака не произошло. Очень вероятно, что из-за скачка напряжения перегорели лампы.
Аркадий быстро переоделся в свою повседневную форму одежды, после чего покинул квартиру и своим ходом пошёл в Муниципалитет.