Наши уже не придут 5
Шрифт:
— Полностью поддерживаю, товарищ Немиров, — заверил его Дегтярёв. — Этот проект у нас на особом контроле.
— Что ж, — сказал Аркадий. — Перейдём к другим образцам?
*10 августа 1938 года*
— Короткая! — заорал Аркадий. — Выстрел!
Хрущёв без промедления нажал на педаль — танк качнуло, а затем в боевое отделение проник запах тухлого мяса.
Аркадий заметил, как Никиту Сергеевича перекосило.
— Твою мать! — хлопнул себя по лбу Аркадий. — Думаю, что забыл?!
Он щёлкнул переключателем и сразу почувствовал движение воздуха.
— А ну-ка, зарой мне траншею на 11 часов! — приказал Аркадий. — Наводчик, пулемётом по ДОТу — подавляющий огонь!
— Подавляющий?! — переспросил Хрущёв.
— Зажми гашетку и поливай от души! — пояснил Немиров.
Защёлкал затвор, зазвенели гильзы, падающие в специальный короб, а Немиров увидел в триплексе, как бетонный ДОТ начинает искрить красными трассерами и испещряться сколами.
Тем временем, механик-водитель заканчивал закапывать траншею.
Со стороны это выглядело весьма эпически: танк ехал вдоль траншеи «змейкой», разрушая деревянные борта и засыпая её землёй, в то время как его башня зафиксировалась на ДОТе и поливала свою жертву из спаренного пулемёта.
— Траншея зарыта! — сообщил механик-водитель.
— Наводчик, отставить огонь! — приказал Аркадий. — Механик-водитель, дай круг почёта по кольцевой, а затем на исходную!
— Есть!
Танк проехал ещё два километра и вернулся к ангару.
— Шикарная машина! — восхищённо сообщил ожидающим его конструкторам Аркадий, спрыгнувший с корпуса танка. — Подвеска даже лучше, чем я ожидал! Мощность двигателя — моё уважение! А орудие — выше всяких похвал! Ну, как тебе танк, Никита Сергеевич?!
Хрущёв не рискнул вылезать через люки на башне, а воспользовался люком механика-водителя.
— В первый раз находился в танке, — сообщил он, вытерев пот со лба. — Да ещё и наводчиком! Поэтому не знаю даже, что и сказать! Ощущение — как будто у кита в брюхе побывал!
Это Т-14АМ-2, новейшая модернизация основного боевого танка Красной Армии.
Аркадий ещё раз посмотрел на него.
Башня возвышается по центру корпуса, как и на исходной модели, сама она непропорционально большая и угловатая. Лобовая часть башни имеет скос под углом 45 градусов, что существенно повышает шанс рикошета вражеских снарядов. На крыше два люка — для командира и для наводчика. Скорость поворота башни, благодаря электроприводу, составляет 30 градусов в секунду. В боевой обстановке это не играет решающей роли, но иногда может спасти жизни.
Корпус исполнен, в соответствии с требованиями Аркадия, с массивной верхней лобовой деталью, толщиной 55 миллиметров, перекрывающей почти всю лобовую проекцию корпуса, оставляя нижней лобовой детали лишь 10–15% площади.
Танк получился выше, чем Аркадий хотел — 2,6 метра вместо эталонных 2,4 метра, а ширина его составила 3,2 метра, при длине корпуса в 6,1 метра. В целом, в рамки техзадания конструкторы уложились, но это было известно ещё при разработке базового Т-14.
Орудие на Т-14АМ-2 установили новое — 57-миллиметровое ЗиЛ-4М, оборудованное принудительной продувкой, а также
До этого они с Никитой Хрущёвым ознакомились со всем парком машин на базе платформы П-14: Б-14А — боевая машина пехоты с 30-миллиметровой автоматической пушкой, ЗСУ-14 — зенитная самоходная установка, несущая сдвоенную 30-миллиметровую пушку, С-14 — самоходная артиллерийская установка, оснащённая 130-миллиметровым орудием, БТ-14 — бронетранспортёр с 14,5-миллиметровым КПВ в башне, а также БРЭМ-14. Единственное, не было мостоукладчика — никаких инноваций в его конструкцию внесено не было.
— Ну? — хлопнул Аркадий Хрущёва по плечу. — Как тебе командировка?
— Познавательно, — улыбнулся тот. — Теперь спать буду спокойнее.
— Это ты верно подметил, ха-ха! — рассмеялся Немиров. — Давай, последнее испытание и домой, спокойно спать.
В этот момент откуда-то с северо-запада начал доноситься странный ритмичный рокот, а затем в небесах появился вертолёт.
Он описал круг над бетонной площадкой, завис над её центром, и плавно приземлился на отмеченной точке. Опустилась кормовая аппарель, после чего из недр вертолёта высыпал отряд СпН в количестве пяти человек.
— Это… — произнёс потрясённый Хрущёв. — Это… Это что?..
Двигатель вертолёта Ми-2 несколько раз «чихнул», лопасти стали двигаться медленнее, а затем и вовсе остановились.
— Это вертолёт, — сообщил своему заместителю Аркадий. — Как видишь, до совершенства его ещё доводить и доводить…
Ми-2 — это один из самых проблемных проектов в области авиастроения СССР.
— А как же это… — начал Никита Сергеевич. — А если бы в воздухе мотор остановился? Всё? Авария?
— До отметки в пятьдесят километров всё нормально, — сообщил ему подошедший сзади Михаил Леонтьевич Миль, главный конструктор КБ Миля. — Но вот после пятидесяти километров…
Это не единственная проблема второго в истории СССР вертолёта.
Наблюдаются непонятные биения, с холостым ходом какие-то проблемы, детали, из-за биений и колебаний, быстро выходят из строя, что обуславливает низкий моторесурс. Зато точно известно, что после полной замены деталей двигательного блока на новые, есть примерно пятьдесят километров, а потом что-то обязательно сломается…
— У наших заокеанских «друзей» в этом плане, куда большие успехи, — произнёс Аркадий. — H-3, разработанный Говардом Хьюзом, уже готовится к серии. Правда, он целиком и полностью гражданская разработка…
H-3 — это вертолёт компании «K-Heli», учреждённой Курчевским специально под эту задачу. Военные США не заинтересовались перспективным летательным аппаратом, поэтому Леонид, пока что, ориентируется только на гражданский рынок, а также нарабатывает технические решения, которые в готовом виде поступают в СССР.
— Гражданскую модель я бы вам ещё год назад предоставил, там ведь требования не столь строгие и задачи у таких вертолетов намного проще, — улыбнулся Миль. — Тем более, у них есть фора по времени — на три года раньше начали.