Наши уже не придут
Шрифт:
— А если противник не захочет атаковать эти укрепления? — спросил ротмистр Белокопытов.
— Ваше высокоблагородие, — улыбнулся Аркадий. — А что ему останется делать, если линия окопов будет растянута по всему фронту?
Так будет всю Первую мировую войну. Грамотно поставленные линии эшелонированной обороны непреодолимы без бронетехники или особых тактик, поэтому военная мысль Европы не придумала ничего лучше, чем «мясные штурмы», также известные как «атаки волнами». Но офицерам сейчас этого знать не надо — будет слишком много вопросов.
— Считаю,
— Склонен согласиться, — поддержал его ротмистр Белокопытов.
— Тоже считаю, что юнкер Немиров преувеличивает, — согласился с ними Михаил Александрович Иностранцев, полковник, прикомандированный к училищу для преподавания тактики и стратегии.
— Но это впечатляет, — сказал своё слово инженер-генерал Неплюев. — Была проведена очень трудоёмкая работа, видно, что юнкер старался и тщательно подошёл к сбору сведений. Я бы, будь на вашем месте, подполковник Алексеев, внимательно присмотрелся к юноше. Возможно, в будущем, его ждёт блестящая карьера инженера-фортификатора…
— Обязуюсь развить этот талант, ваше высокоблагородие, — приложил руку к сердцу подполковник.
Доклад ещё не был закончен, но уже видно по лицам офицеров, что своё мнение они сформировали. И оно не в пользу идей Аркадия.
«Возможно, когда они окажутся на фронте в 1914, сразу вспомнят…» — подумал он.
— Продолжайте, юнкер Немиров, — сказал инженер-генерал в отставке.
Дальше Аркадий вещал уже суше, так как не видел энтузиазма и заинтересованности со стороны аудитории.
Он рассказал о способах налаживания инфраструктуры, позволяющей оперативно снабжать весь укрепрайон, а также о нюансах организации оперативного резерва.
Знал он только то, что ему давали во времена его курсантской юности, но рассказывал далеко не всё, что помнил. Тогда это подавалось как неактуальные более тактики и стратегии из истории, но сейчас актуальность этих знаний переоценить попросту невозможно.
«А ведь это будет вырабатываться на крови сотен тысяч и миллионов, очень скоро», — подумал Аркадий.
Доклад был закончен, но никаких комментариев от офицеров не последовало — кто хотел, уже сказал.
Немирова отправили обратно в расположение, а офицеры, раз уж собрались, решили посидеть в столовой и выпить чего-нибудь горячительного.
«Надеюсь, когда придёт время, хоть кто-то из них вспомнит этот доклад».
— Никому не покидать расположения, — скомандовал поручик Каплинский. — Все в комнату отдыха.
Аркадий последовал за остальными и занял место на лавке.
В начале года у него был разговор с подполковником Алексеевым.
Как оказалось, подполковник тоже был разочарован реакциями остальных офицеров на доклад и обещал решить эту проблему через
Он тоже, в своё время, лишь посмеялся бы над каким-нибудь юнцом, сколько угодно аргументированно доказывавшим ему, что тактика многовекторных танковых ударов, при поддержке БМП со штурмовым десантом, устареет прямо к следующей войне.
Подполковник Алексеев месяц назад уехал в Польшу, по каким-то делам, а фортификацию за него вёл полковник в отставке, Ефим Васильевич Пазин, парафиновый офицер, заставший юным подпоручиком ещё Крымскую войну.
Занятия шли своим чередом, письма приходили и отправлялись, Аркадий всерьёз занимался теоретической проработкой траншейной войны, а сегодня, 4 апреля 1912 года, произошло что-то нештатное.
«Наверное, снова обнаружили у кого-то порнуху или алкоголь», — подумал он.
Уже нашли у одного из старшекурсников бутылку вина, пронесённую непонятно как. Это привело ко всеобщему обыску во всех казармах, а также исключению бедолаги из училища. С этим тут всё строго. Хочешь выпить — жди Рождества или увольнительной, но если попадёшься офицеру или унтеру с перегаром, то пеняй на себя.
Это правило не касается офицеров училища, которые не отказывают себе в горячительных напитках. Унтер-офицеров это не касается, потому что они в армейской иерархии находятся лишь чуть выше солдат и офицерами не уважаются.
— Сидеть здесь и не выходить, — сказал поручик, после чего посмотрел на унтеров. — Проследите.
Хмурые мужики козырнули и перевели взгляды на юнкеров. Видимо, случилось что-то очень нехорошее.
Аркадий терялся в догадках, но решил, что всё, в своё время, будет объяснено.
— Шахматы? — обратился он к Ярославу Боднеку.
Таких, как Ярослав, в армии называют «косяковыми» или «потерями» — они самим складом характера не подходят к воинской службе, поэтому часто допускают ошибки и глупо попадают в неприятности. Но одного у Боднека не отнять — в шахматы он играет на уровень выше, чем Немиров.
— Давай, — решил Боднек.
Три партии, 2:1 в пользу Ярослава, но Аркадий не расстраивался. Рост навыка возможен только в игре с более сильными противниками.
Ну и Боднек с детства всерьёз увлекается шахматами, поэтому относится к той категории шахматистов, которая сильнее в теоретической части и хорошо знает множество комбинаций. Это отличный оппонент.
Прошло три часа с лишним, а затем появился поручик Каплинский.
— В расположение, — приказал он. — И строиться.
Взвод построился в казарме и стал ждать, чего же он скажет.
— Начальник училища, его превосходительство генерал-майор Антипов, приказал мне сообщить вам, юнкера, о произошедших сегодня событиях, — заговорил поручик. — На Ленских золотых приисках произошёл бунт рабочих. Был риск распространения бунта и дальше, поэтому был отдан приказ об открытии огня по бунтующим. Всё завершилось благополучно — волнения прекращены.