Наши уже не придут

RedDetonator

Только вот распределение…

Двадцать минут назад ему вручили запечатанный конверт с местом службы и это самое место его слегка озадачило.

Его распределили в Фергану, что в Туркестанском генерал-губернаторстве.

Примечания:

1 — О функциях аристократии — и снова в эфире рубрика «Red, зачем ты мне это рассказываешь?!» — как и любое явление в этом мире, аристократы завелись совершенно не просто так. Запад — это «вы не понимаете, это совсем другое», поэтому поговорим о Руси. У нас же с тобой, уважаемый читатель, тут серьёзный разговор? Тогда я позволю себе, ну, тридцать секунд или одну минуту — маленькую историческую справку. Ты же не против? Я так и думал. Итак. Во времена Киевской Руси жизненный уклад крестьянства и знати был предельно прост: родо-племенной строй разложился, общество начало становиться сложнее, поэтому выделились предтечи тех самых сословий. Были лично свободные крестьяне (холопов не учитываем, их было слишком мало), купцы, какие-то следовые признаки городских ремесленников,

а также военная аристократия. Во время родо-племенного строя разделения и специализации особо не проявлялось, потому что, как бы, все живут в одном роду-племени, делить уже есть чего, но делёж проходил по-свойски, по-семейному. Близкий аналог явления можно пронаблюдать в моём же произведении «Чингисхан. Сотрясая вселенную» — там практически всю трилогию фигурирует остготская деревня, только-только вышедшая на финальную фазу разложения родо-племенного строя, без чётко выделившихся сословий, но уже с какими-то признаками аристократии, даже с какими-то легендарными, полулегендарными и совершенно не легендарными королями. Так вот. Изначальная функция аристократии на Руси — оборонительная. Князья садились рулить условной территорией, содержали дружину, поили, кормили, снаряжали её, а крестьяне платили какие-то налоги, чтобы этот фестиваль продолжался. А когда на эту условную территорию приходил какой-то другой князь со своей дружиной, главной задачей действующего князя было защитить свой бизнес и, попутно, крестьян, чтобы не было разграбления. Воины, на вражеской территории, как правило, превращаются в капризных детей — «вот это хочу и вот эту!» И, вроде как, устанавливается некий гомеостаз, в котором крестьяне получают какую-никакую защиту, а князь имеет с них пассивный доход, на который живёт, содержит дружину, ну ещё и на щедрые жертвы старым богам остаётся. Но потом случилось монголо-татарское иго, бардак, кошмар, а затем и полное подчинение пришлым захватчикам. Продолжалось это примерно 250 лет, что изменило весь жизненный уклад и сильно повлияло на систему организации власти в регионе. Теперь непосредственно к предмету. Сначала внедрили поместное войско, так как только конницей можно законтрить конницу кочевников, которая никуда, после падения ига, не делась. Но тут всё было относительно нормально — помещики выполняли оборонительную функцию, но кормиться начали напрямую с наделов, которые за ними закреплял великий князь. Всё ещё окей. А вот потом, после Смуты (не к ночи будет упомянута, во всех смыслах), перед великими князьями открылось понимание. Понимание, что поместное войско хорошо против кочевников, но сильно отстаёт от европейских армий, а тут прямо под боком Речь Посполитая, которая начинала в сходных условиях, но вынуждена была впитывать самые современные тенденции военной мысли, потому что на западе соседи совсем не добрые, а даже, наверное, совсем злые и очень кусачие. Вот тут-то и были начаты попытки сформировать «полки нового строя», чтобы противостоять армии Речи Посполитой, которая тоже, вообще-то, не стояла на месте. Несмотря на то, что полки нового строя и всё такое, с помещиков никто не снимал обязанности воинской службы, как и с боярских детей. Помещики постепенно смешались с постепенно ослабевающими боярами (концентрация власти у великого князя естественно их угнетала), процесс этот был динамичным и нелинейным, поэтому к Петру I одновременно существовали служилые дворяне и бояре, но уже после него различия были стёрты обозначением их шляхетством, а затем и дворянством. К слову, где-то в конце XV века, на фоне происходящих процессов, уже ограничили перемещения крестьян, которые сами не поняли, как начали двигаться в сторону собственного закрепощения, которое окончательно состоялось при Петре I. Все эти дворяне всё ещё выполняют свою основную функцию — участвуют в боевых действиях, рискуют жизнью, но уже как бы для души, а не ради пропитания с переданных предками земель. Прямой связи между службой царю и защитой крестьян, к тому моменту, уже нет и в помине. А вот при последующих шальных императрицах и не менее шальных императорах, обязанности дворянства начали послаблять. Но потом пришёл очень шальной император Пётр III, который вообще разрешил дворянам поступать на службу по собственному желанию. Но возник вопрос — а нахрена тогда теперь все эти помещики, которые теперь, как бы, не при делах, но вот существуют и всё? А не нахрена. А это ведь, мать его, аристократия. И эта аристократия утратила свою первоначальную функцию. Они теперь просто жрут продукт, производимый крестьянами, жарят крестьянок и активно лезут в политику. Кто-то из них идёт в армию, но теперь это была очень опциональная штука — там ведь и убить могут. А кто тогда будет жрать крестьянский продукт, жарить крестьянок и активно лезть в политику государства? И не отнимешь наделы, ведь тогда вся система посыплется, поэтому эти социальные паразиты продолжили успешно существовать. Вот так, в ходе длительного исторического процесса, дворяне из нужных государству индивидов, которые, при насущной необходимости, должны были сдохнуть во славу его, на поле брани, превратились в бесполезных кровососов с жирной жопой, висящих на шее у крестьян тяжкой обузой. И в таком вот замысловатом состоянии они встретили XX век — в большинстве (не все, спешу заметить) своём бесполезные и, в глубине души, осознающие свою бесполезность. Так что не надо удивляться, что они долбили кокс и жалились хмурым — это удел конченых, а они таковыми и являлись. В остальных странах Европы было не лучше, поэтому не подумай, уважаемый читатель, что я тут наплываю только на отечественный хруст булок. Аристократия, в общем и целом,

полностью изжила себя к середине XIX века, поэтому больше была не нужна. И её сейчас, как раз, нет. Sic transit gloria mundi.

Глава тринадцатая

Среди камней и песка

— Эх… — вздохнул Немиров, глядя в окно на окружающий его пейзаж.

Местность идёт на постепенный подъём, потому что они едут на юг, к западному Тянь-Шаню.

Из Санкт-Петербурга он приехал в Москву, что заняло сутки, а оттуда сел на рейс до Оренбурга, до которого доехал за трое суток. В Оренбурге он сел на поезд в Ташкент, путь до которого занял пять суток. В Ташкенте его встретили и отправили на поезде в Коканд — доехал он за полтора суток.

В Коканде был железнодорожный маршрут только до Намангана, куда Аркадий и поехал, лишь бы оттянуть каретный этап.

Но всё хорошее, рано или поздно, кончается, поэтому он прибыл в Наманган, где нашёл дилижанс, на котором поехал в Скобелев.

«Хорошо, что уже есть железная дорога», — подумал он. — «Без неё путешествие заняло бы три-четыре месяца».

Мария Константиновна хотела «подключать» всё своё влияние, чтобы Немирова отправили хотя бы в Астрахань, но он попросил этого не делать. Всё это кумовство и «особое отношение», уже потом, будет поднято из архивов и использовано против него, если он верно понял характер внутрипартийного противостояния. Никто не знает, как будет выглядеть Россия через десять лет…

Наконец, они приехали.

— Ваше благородие, мы приехали, — сообщил возница. — За ворота проехать не могу — рижым тута…

— Благодарю, — кивнул ему вышедший Аркадий и вытащил из кармана два рубля. — Держи — за хорошую езду. Чай себе купишь или табак.

— Ох, благодарствую, ваше благородие… — с довольной улыбкой принял деньги возница.

Аркадий вежливо улыбнулся в ответ, после чего пошёл на контрольно-пропускной пункт, заграждённый полосатым шлагбаумом. Там стояли солдаты, с любопытством наблюдающие за приближением нового офицера.

— Здравия желаем, ваше благородие! — приветствовали его солдаты.

— Здравствуйте, — ответил им Аркадий. — Подпоручик Немиров — прибыл для несения службы в гарнизоне Скобелева. Проведите меня к командованию.

— Это мы запросто, ваше благородие, — ответил фельдфебель, поставленный старшим на КПП.

Как максимум, ему дадут роту. Старшинство с августа 1912 года позволит ему получить очередное звание на год раньше, то есть поручика ему дадут в 1915 году, а не в 1916, как это было бы, отсутствуй у него старшинство.

Можно, конечно, выслужиться, получить внеочередное звание за особые отличия, но едва ли тут ему удастся добиться чего-то внушительного…

Фельдфебель отправил с ним рядового, который провёл его по прямой дороге до штаба.

Они прошли мимо плаца, на котором мучили шагистикой рядовой состав. Солнце ещё не зашло, жара стояла несусветная, поэтому мучения солдат вызывали у Немирова некоторую долю сочувствия.

Внутри штаба тоже было жарко. В конце коридора стояли две бочки с водой — это, как он понял, средство борьбы с жарой. Вроде как, температура воздуха скрадывается испарением воды. Кондиционеров ещё нет, поэтому это лучший из доступных способов.

— Здравия желаю, ваше высокоблагородие, — козырнул Аркадий, войдя в кабинет командира гарнизона. — Подпоручик Аркадий Петрович Немиров, для несения службы прибыл. Вот сопроводительный документ.

Он извлёк из планшета бумажку, которую ему дали в училище. Согласно этой бумажке, он переходит под начало командира скобелевского гарнизона.

— Полковник Игорь Иванович Каменев, — представился командир гарнизона. — Наконец-то вы прибыли. Дорога была лёгкой?

Офицер был одет с нарушением установленной формы — китель не застёгнут, под кителем не форменная рубаха, а что-то гражданское. Сапоги стоят у входа в кабинет, поэтому полковник либо бос, либо в тапках. И это в рабочее время.

Немиров никогда не позволял себе такого. Армейский офицер, в любой ситуации, должен выглядеть строго по форме, аккуратен, чист, хорошо пахнет — он образец для подчинённых, что есть стержень дисциплины. Неряшливый офицер подаёт плохой пример унтерам и солдатам, что роняет не только дисциплину, но и боевой дух.

— Поезда упрощают путь до тривиального уровня, — улыбнулся Аркадий, никак не выразивший недоумение по поводу внешнего состояния полковника.

— Это да, — произнёс тот, продолжая читать сопроводительный документ. — Жаль, что дорогу сразу до Скобелева не довели… Что ж, тогда сегодня отдыхайте с дороги, а завтра отправляйтесь к 6-му линейному батальону — вам выдадут сопровождение.

В такую глушь офицеров отправляют очень редко, потому что далеко, особой надобности в кадровых офицерах там нет, ведь достаточно выслужившихся, но только не в Ферганской области.

Тут есть реальная возможность подняться по военной иерархической лестнице, ввиду того, что именно здесь, практически непрерывно, идут боевые действия с разного рода разбойниками, прибывающими из Афганистана. Именно поэтому Аркадий не стал ничего менять в этой явной подставе, подразумевавшей солидную взятку в обмен за распределение в менее отдалённое место.

Афганистан — это зона интересов Великобритании, которая ведёт «Большую игру» за Центральную Азию. Они уже дважды пытались взять Афганистан, но оба раза потерпели неудачу, что их очень расстраивало.

Тем не менее, они, несмотря на уже заключённый союз с Российской империей, продолжают всякие интересные действия в Памире, нацеленные на послевоенные годы. Разумно готовить подставы бывшим союзникам заранее, поэтому британцы не спят и финансируют банды пуштунов, которые продолжают лезть через перевалы с целью грабежа.