Наши уже не придут
Шрифт:
Вздохнув, Немиров вышел из своей обители.
Прапорщик Иванов муштровал свою роту на плаце. Велась отработка подхода к командиру и доклада.
У ворот заставы наряд КПП досматривал караван калашей — эти ребята, после успешной сделки с Немировым, решили, что отношения с царём у них наладились и теперь можно смело повышать торговую активность. Ну и немалую роль в повышении активности сыграло ослабление пуштунов — они больше не доминирующая сила в Кафиристане.
Калаши провозят через заставу скот, ковры и мёд, а обратно везут ремесленные
Будь Аркадий на месте царя, он бы сделал ставку на коренные народы Кафиристана, которым не нравятся слишком сильные пуштуны. Англичане сделали ставку на пуштунов и Аркадий считал, что им это ещё аукнется.
С пуштунами можно взаимодействовать только через доминирование — иначе они считают тебя слабым. Они сами так живут всю свою историю. Пуштун, который сможет стать королём Афганистана — это, поистине, очень могущественный человек.
Калаши, васи и им подобные, не сильно лучше пуштунов. Они тоже принимают «правила игры», но у них, хотя бы, есть экзистенциальная угроза — сильные пуштуны. Вот на этом можно было сыграть.
Немиров, на месте царя, снабжал бы кафиристанцев оружием, а также начал работать над их идеологией. Выбить почву из-под ног мулл и жрецов, а затем внедрять православных миссионеров. Сначала победить в битве за умы, а затем и в битве за территории. Не наоборот.
Но здесь «Большая игра», Российская империя дружит с Великобританией и Францией против Германской империи, поэтому «кусать» союзников так близко к их брюху вообще нельзя.
«Только вот были целые десятилетия до этого», — подумал Аркадий.
Это была упущенная возможность подобраться на пядь ближе к бриллианту в короне Британской империи.
— Рядовой Кузьмин, сходи, выключи патефон, — приказал Аркадий.
На границе, в целом, воцарилось затишье. Почти такое же, какое стояло тут до его прибытия. Почти, но не такое. Теперь племена знают, что с пограничниками лучше не шутить и привычные манеры обращения к ним неприменимы.
«Возможно, позже, если всё получится, можно будет обратиться к калашам и остальным племенам с выгодными предложениями», — подумал Немиров. — «Демократическая Республика Нуристан…»
«Как иронично», — подумал Аркадий, читая свежую газету.
Генерал от кавалерии Самсонов, тот самый, который принял решение о награждении Немирова, застрелился после поражения в битве при Танненберге.
Подробностей в газете, конечно же, не было, но было понятно, что война идёт как-то не так.
Из прошлой жизни Немиров помнил, что всё дело было в очень плохой разведке, недооценке возможностей противника, а также в очень плохой координации между армиями. В итоге вторая армия практически полностью разгромлена.
«Здесь мог быть применён неплохой „damage control“ — немцы вынуждены были перебросить на восточный фронт дивизии с запада, что привело к провалу наступления во Франции и стратегическому
Буквально в первый месяц войны были заложены бетонные плиты в фундамент будущего поражения Германской империи.
«Оставь они Восточную Пруссию, Франция была бы додавлена, как изначально и планировалось», — продолжил размышлять Немиров. — «А дальше французы рассеиваются по местности, англичане бегут через Дюнкерк, и остаётся лишь один противник — Россия. Это лишь один фронт — победа была бы почти гарантирована».
Германия, Австро-Венгрия и Турция могли бы очень быстро додавить Россию, а потом передел «мира», то есть колоний и спорных территорий, репарации со стороны проигравших и всё кончилось — до следующей войны.
Отягчить это уже состоявшееся стратегическое поражение могла бы победа России в Восточной Пруссии, но для Антанты всё и так получилось неплохо.
«А вот и местный damage control», — продолжил Аркадий читать газету. — «А зато вот в Галиции у Русской императорской армии дела идут очень хорошо — австрияки терпят поражение».
Также не забыли написать о битве при Гумбиннене, состоявшейся ещё 7 августа 1914 года. Практически полную потерю 2-й армии надо было как-то компенсировать, хотя бы в прессе, поэтому читатели почти всех газет могут насладиться живейшим описанием того, как именно немцев били под Гумбинненом.
— Ещё чаю? — спросил его подошедший официант.
— Да, — ответил ему Аркадий, не отвлекаясь от газеты.
У него тут состоялся полноценный отпуск — выпросил у командира батальона. Тот отпуск давать не хотел, офицеров не хватает, но Аркадий безвылазно торчал на заставе почти два года, поэтому подполковник ему задолжал два ежегодных отпуска.
С учётом условий обитания, ему, несмотря на малую выслугу, полагалось отдыхать по месяцу в год. В итоге он получил два месяца отпуска, не считая дороги.
И сейчас он в Петрограде, наблюдает за тем, как жизнь идёт своим чередом, несмотря на то, что уже полноценно началась мировая война.
Сравнительно недавно, восемнадцатого августа, Санкт-Петербург был переименован в Петроград, в связи с тем, что война с немцами и кому-то показалось неэтично, что столица называется как-то не по-русски.
Славянофилы до сих пор рукоплещут решению царя, а вот Немирову как-то всё равно на подобные мелочи.
Он думал о том, что делать дальше.
На заставе находиться нет никакого смысла — там стало очень тихо и спокойно.
Его план сейчас перешёл к основной и самой тонкой фазе. Есть две компоненты — Ленин и Мадсен.
Ленин — это проблема.
Непонятно, где он находится — где-то в Европе, но подробностей нет. Из Ферганской области узнать его точный адрес было невозможно, переписка без последствий тоже невозможна, поэтому связаться с ним никак нельзя. Уж точно не во время войны. А после войны будет слишком поздно.