Наши уже не придут
Шрифт:
— Ха-ха! — засмеялся Иосиф.
— Очень смешно, да, — без веселья произнёс Свердлов.
— Не будем прощаться, — помахал им Аркадий рукой и пошёл обратно, новым маршрутом.
Мошкара с местных болот лезла в глаза, а под сапогами чавкала вода — места тут действительно поганые.
— … к сожалению, — вздохнул Аркадий. — Наверное, пошли в какое-то другое место или не доехали…
— Ох, как жаль… — произнесла Мария Константиновна и крепко обняла его. — Как же жаль…
—
— Ты не передумал? — спросила она.
— Это не вопрос дум, — ответил Аркадий. — Я не могу передумать. А вот тебе, Мария Константиновна, лучше подумать…
— И о чём же? — спросила она.
— Рассмотри возможность переезда в Швейцарию, — сказал ей Аркадий. — Примерно в середине шестнадцатого года.
— Но зачем? — спросила Мария Константиновна, размыкая объятия.
— Затем, что война затянется, — ответил Аркадий. — Никто не знает, что произойдёт, поэтому я хочу, чтобы ты, Мария Константиновна, уехала в Швейцарию.
— Да что мне может здесь угрожать? — недоуменно спросила она.
— В августе Германская империя сбросила на Антверпен не менее десяти бомб, — ответил Немиров. — А в конце сентября было сброшено уже не менее четырнадцати. Бомбардировки будут лишь усиливаться, потому что немцы поняли, что города беззащитны против их цеппелинов.
Это снова была ложь. Цеппелины научатся сбивать, в том числе и авиацией, поэтому подобные бомбардировки будут иметь лишь психологический эффект.
В Антверпене, например, при первой бомбардировке, поднялась всеобщая паника — это была первая в истории этого мира бомбардировка стратегической цели. Но постепенно люди поймут, что двенадцать-шестнадцать бомб — это ничто, если целью служит город.
«Тем не менее, если бомба упадёт именно на твой дом…» — подумал Аркадий.
Впрочем, Петроград никто бомбить не собирается, поэтому Немиров намеренно лгал Марии Константиновне, чтобы подтолкнуть её к нужному решению.
Революция опасна, в первую очередь, для таких как она, поэтому он хотел, чтобы она отправилась в максимально безопасную страну, где точно не будет происходить никаких боевых действий и бомбардировок. Швейцария сохранит свой нейтралитет аж до 2020-х годов и во Второй мировой войне участвовать не будет.
— Я не думаю, что разумно бросать свою страну в такое время, — твёрдо произнесла Мария Константиновна. — Не хочу об этом говорить.
— Вернёмся к этому разговору к середине шестнадцатого года, — сказал ей Аркадий. — Я лишь беспокоюсь за тебя, Мария Константиновна и хочу, чтобы с тобой всё было хорошо.
Она умилённо улыбнулась и снова крепко обняла его.
— Со мной всё будет хорошо, обещаю, — сказала она. — Только и ты обещай.
— Приложу все усилия, чтобы выжить, — пообещал ей Аркадий.
—
— Ваше высокоблагородие, но это мой долг перед Отечеством… — заговорил Аркадий.
— А кого мне ставить командиром заставы?! — встал полковник с кресла. — Прапорщика?!
— Никак нет, ваше высокоблагородие, — ответил Аркадий, тоже вынужденный встать и отойти от стула на полшага. — Мой однокашник, подпоручик Ярослав Юзефович Боднек, выразил желание перевестись в 6-й линейный батальон, при условии, что его назначат на мою должность.
Взгляд полковника, до этого напряжённый, смягчился.
— Вот как… — произнёс он и сел обратно в кресло. — Вот с этого и надо было начинать разговор, поручик!
Боднека распределили в интендантскую службу Одесского морского батальона. В боевых действиях он участия не принимал, хотя его батальон уже был на Висле и помогал в переправе отступающих.
Его отец подключил свои связи и в гарнизон Скобелева уже едет официальное уведомление о переводе подпоручика Боднека. Это вопрос решённый, но полковник Каменев ещё не знает об этом.
Попросись Боднек куда-нибудь в гвардию, его бы послали, но линейный батальон на границе — это существенное понижение. Возможно, кто-то подумает, что парень сам дурак, раз ушёл с очень тёплого места, но Аркадий знал мотивацию Боднека. С границы на фронт его отпустят очень неохотно…
У командования пока что нет отчётливого понимания, куда именно — на всей скорости и с открытым лицом — влетела держава, поэтому перемещения офицеров ещё допускаются. Вот через несколько месяцев, когда понимание возникнет, всё резко станет иначе.
— Ты уже своё тут получил и хочешь на войну, да? — усмехнулся он. — Как бы тебе не пришлось передумать…
— Я не передумаю, — уверенно заявил Аркадий.
Подполковник Алексеев, преподаватель фортификации, почти с самого начала войны возглавляет 20-й стрелковый полк в 3-ем армейском корпусе 1-й армии. Вот туда-то Аркадий и попросится, когда получит разрешение от Каменева.
— Что ж, — вздохнул полковник. — Куда хочешь переводиться?
Подполковник Васютин уже уведомлён — ему всё равно, вот он-то и может поставить командиром заставы хоть прапорщика, хоть подпрапорщика. Он написал ходатайство командиру гарнизона и теперь Немиров здесь.
— К подполковнику Алексееву, в 20-й стрелковый полк, — ответил Аркадий. — 3-й армейский корпус 1-й армии.
— Надеюсь, ты даёшь себе отчёт, куда именно собираешься… — вздохнул Каменев после недолгой паузы.
Это самое пекло, о чём полковник прекрасно знает. Возможно, он уже заведомо записал Аркадия в смертники. Уж Каменев-то отлично понимает, что творится на западе.
— Не посрамлю честь гарнизона, ваше высокоблагородие, — пообещал Немиров.
— Уж постарайся, — грустно улыбнулся полковник.