Наши в Испании
Шрифт:
Таких случаев боится каждый ресторатор – иск за ущерб может лишить его не только бизнеса, но и всего личного имущества, плюс – пожизненная выплата пострадавшему.
– Понимаешь… Тут Карлос с Пепе… Повара подрались… – доложил Ганс.
– Фу-ф, – выдохнул Эдик. – Живы хоть?
– Да там синяк будет максимум, считай: пощёчин друг другу надавали.
– Ну это я разрулю,
– Эх, если бы мы были в России… Всё сложнее… Карлос первый ударил, теперь Пепе хочет подать в суд.
– А чем это нам грозит?
– Карлоса скорее всего посадят ненадолго, на три-четыре месяца, и дадут большой штраф, но это плохая судимость, его больше никуда не возьмут шефом. К нам же налетят долбаные профсоюзы, трудовые инспекции и прочая «госшайка» – проверять, как допустили. И, вообще, в любую дыру нос засунут, а у нас уборщик – нелегал, штраф шестьдесят тысяч, чаевые через кассу не проводятся… Да накопают.
– Ганс, ты ведь опытный, как быть в таком случае?
– Надо решать без суда, полюбовно. Тут твоя работа.
Многие ошибочно представляют себе образ повара как милого усатого толстяка, который светится счастьем, жаря креветок, в надежде ублажить требовательного клиента.
Это – совсем не так!
Любой повар, добившийся звания шефа – это тиран, деспот, сатрап и сущий дьявол во плоти. Он держит подчинённых исключительно на страхе, терроризируя их. Крики и мат на любой кухне в часы пик – нормальная привычная обстановка. Так устроена кухня, иначе не бывает. И два повара на одной кухне не могут ужиться.
Пепе – в два раза старше, обладал дипломом, но не стал шефом и обязан был подчиняться Карлосу. Тому же, в свою очередь, не хватало такта и воспитания сдержаться. В общем – обычный производственный конфликт.
Но это – не Россия. В Испании ругаться можно, а вот прикасаться – нет. Нападение, уголовка.
Пепе поставил Эдуарду условие: Карлоса увольняют, он становится шефом и в этом случае забывает о конфликте.
– А ты, оказывается, козёл, – насупился Эдуард.
– Ну, тут каждый за себя, не я его первый, так хоть преференции получу, – цинично улыбнулся Пепе.
– Ты же не сможешь так готовить, тебе в столовке работать на пляже.
– А
– Имей в виду: малейшее отступление или жалоба – а ещё не дай бог пятнышко увижу на кухне – вылетишь.
– Замётано. Свою работу я знаю.
Как ни было жалко, Карлосу пришлось уйти типа по собственному желанию, это не ломало ему ни жизнь, ни карьеру.
Но ресторан работал, приносил прибыль, правда, иногда проскакивали не очень хорошие отзывы, всё-таки Пепе был поваром по профессии, а не по призванию, и ждать чего-то нового от него было бессмысленно.
Эдуард стал появляться в ресторане всё реже и реже, Ганс исправно присылал отчёты, решал все вопросы, и вроде бы всё шло хорошо, но тут опять грянул кризис.
Помните двенадцатый-тринадцатый год?
Обвалилось всё. Встали все стройки, цены на недвижимость упали в три раза, безработица выросла до двадцати шести процентов. Начался коллапс.
И ресторан опустел.
Трудно кого-то обвинить в этом. Так случилось.
Эдуард, имея за спиной «весёлые девяностые», инфляции, девальвации и прочие российские «обмены банкнот», понимал, что потребуется в лучшем случае три-пять лет для восстановления экономики, но финансировать пустой ресторан – не было у него таких денег.
Конечно, сначала пожертвовали качеством продуктов, чтобы как-то снизить средний чек, потом сократили меню, но спасти уже ничего не могло.
Эдуард отправил персонал в отпуск и стал искать покупателя по принципу «продам за сколько возьмут».
А через пару недель ему стали поступать странные звонки от поставщиков продуктов.
– Простите, что вас беспокоим, мы не можем дозвониться до Ганса…
– Он в отпуске.
– Ой, извините, конечно, просто мы видим, что ваш ресторан перестал заказывать наши продукты, вот и справляемся, не случилось ли чего.
– Вроде нет, как откроемся, снова будем с вами работать.
– Ой, отлично, спасибо, вы уж извините, мы думали, вы ушли к другому поставщику, но раз всё хорошо – можете не торопиться отдавать нам долг, мы всё понимаем, отпуск, кризис....
Конец ознакомительного фрагмента.