Наши в космосе (Сборник юмористической фантастики)
Шрифт:
— И что же? — осторожно поинтересовался Жбанков. — Как мы уговорим идола подойти сюда и совершить прикосновение к пружине?
— Его не нужно уговаривать, — сказал инженер. — Если дверца откроется, он будет вытолкнут потоком воздуха.
— Эвон! — воскликнул дед Андрей. — Интересное дело, кто ж будет открывать? Его самого тогда выбросит этим воздухом.
— А для этого следует привязаться ремнем к чему-либо. Мой план таков: кто-то один должен вернуться в залу и выманить оттуда болвана. Как только оба окажутся здесь, человек должен быстро
Все молча смотрели на Меринова. У всех в голове сидел один вопрос: кто будет выманивать идола и кому придется открывать ему дверцу?
— Люк открывать буду я, — поспешил сказать инженер. — Потому что могу разобраться в механике и ничего не перепутаю. А выманивать…
— Рыжего послать! — заявил дед Андрей. — Он кашу заварил — ему и хлебать.
— Я не пойду! — вскрикнул Вавила, сделав испуганное лицо.
— А не пойдешь — тогда полетишь наружу вместе с чудищем.
— Перестаньте, — поморщился Жбанков. — Тут вопрос вот в чем: а пойдет ли истукан нa Вавилон? Насколько я сам видел, статуя в свое время проявила интерес к деду Андрею…
— Ох… — обронил дед и тут же умолк.
— Нам нужно торопиться с решением, — напомнил инженер.
— Да чего там! — махнул рукой Степан. — Придумано ловко, значит, должно сработать. Если дед боится я за него пойду.
— Ну нет! — неожиданно воспротивился дед Андрей. — Обчество решило, что я буду выманивать, поскольку мне сподручнее. А ты, Степа, обожди пока в сторонке.
— Значит, решили? — Инженер в упор поглядел на Жбанкова, прося последнего благословения.
Купец кивнул, испытывая какое-то непонятное беспокойство. И тут понял — выручка! Она осталась в его нумере, в железном ящике! По своему опыту он знал, что, когда начинается такая круговерть, денежки лучше держать при себе. Надежнее.
— Обождите, — сказал он. — Я должен до своего нумера добежать. Деньги там остались, да и бумаги. Возьму на себя их, от греха… Мало ли, что будет.
— А может, не нужно сейчас? — разумно возразил инженер.
— Ничего. Тут совсем рядом по коридору. Я мигом обернусь.
Жбанков свернул в коридор и припустился со всех ног. Шаги гулко отражались от стен, страх нагнетал видения, и в каждой тени мерещилась опасность. Петр Алексеевич нашел свой нумер, захлопнул за собой дверь. Вещи, оставленные им, все так же пребывали на своих местах. Их не касались те страсти и ужасы, что происходили за стенами. Если раньше вещи дарили чувство успокоения и уюта, то теперь они пребывали совершенно безразличными к своему хозяину. И саквояж, и зеркало для бритья, и книги, и чернильный прибор в своем молчании как бы выражали: выпутывайся, дескать, сам, мы тебе теперь не помощники. Ты бегай, рискуй, пугайся, а мы уж здесь полежим, подождем, чем все кончится.
Жбанков, не обращая внимания на тихое предательство вещей, открыл железный ящик, сунул в один сапог пачку денег, в другой — тетрадь с записями. Теперь — обратно.
Он уже не мог полагаться на свой слух, ибо
Наконец Жбанков оказался среди своих, встал, переводя дыхание.
— Все! Теперь можно начинать.
— Тс-с-с! — предостерег его инженер.
Купец заставил свои уши насторожиться. Тум! тум! тумммм! — услышал он.
— Бродит где-то, — прошептал дед Андрей с суеверным трепетом, — носит его нелегкая.
— Где же Вавила? — забеспокоился Гаврюха. — Уж сколько времени прошло.
— А он-то куда пропал? — удивился купец.
— Неизвестно. Как вы про деньги заговорили, так он тоже засуетился, засобирался.
— Одно слово — бесноватый! — дед в сердцах сплюнул. — Нашел, понимаешь, время бегать.
— Без него начинать нельзя, — сказал инженер. — Пропадет ведь один.
— Послушайте! — произнес вдруг испуганным голосом Гаврюха. — Это правда или мне кажется?
Это была правда. Неподалеку раздавались отчаянные крики. Несомненно, Вавила звал на помощь.
— Да что ж творится! — бессильно простонал Гаврюха.
— Я пойду, — угрюмо сообщил Степан и шагнул в сторону коридора.
— Погоди. — Жбанков ухватил его за плечо.
— Спасите! Христа ради, спасите! — доносилось из коридора.
В следующий момент показался Вавила собственной персоной. Он на полусогнутых ногах трусил по коридору, поминутно спотыкаясь и падая и прижимая к своей груди небольшой, но, видимо, очень тяжелый сверток. Лицо мужика было серым от страха.
В первую секунду команда растерялась. Ужас передался всем без исключения, и все только и ждали, когда же и они увидят причину такого испуга Вавилы. Хотя причина была в целом ясна — тяжелые каменные шаги звучали где-то совсем близко.
И тут Меринов опомнился.
— Уходите! — крикнул он, а сам подскочил к люку и начал лихорадочно завязывать на себе веревку. — Уходите в любую кабину, запирайтесь. Степан, возьми Вавилу, тащи его туда же!
Тум! тум! тумммм!
Бессловесное изваяние наконец появилось из-за поворота и предстало во всем своем ужасном обличье. Все также неторопливо и уверенно шагало оно, проминая железный пол ногами-тумбами, и не более восьмидесяти шагов отделяло его от объятого ужасом Вавилы. Тот мог бы с легкостью убежать, но ноги уже не слушались, а тяжелый сверток делал движения неловкими.
— Помогите! — вскрикнул мужик и опять грохнулся на пол ничком, запутавшись в собственных ногах. Степан сорвался с места. Однако уже всем было ясно, что он не успеет. Идол споткнулся о тело Вавилы, отчего оно отлетело чуть вперед, затем снова пнул его, и, наконец, пошел прямо по нему. Раздался ужасный треск ломающихся костей, Вавила коротко вскрикнул и замолчал, теперь уж навсегда.
Между тем сверток выпал из его мертвых рук и лопнул. По полу со звоном покатились небольшие блестящие кружочки.