Наши в космосе (Сборник юмористической фантастики)
Шрифт:
Кардиолог рвал в клочья ленту, не веря способности моего сердца подолгу выдерживать невообразимые, как он уверял, нагрузки, а когда поверил, нашел особенно выспренные слова для того, чтобы меня поздравить.
Поздравления отоларинголога звучали более обыденно — должно быть, слух обо мне уже начал распространяться.
Эндокринолог долго жал мне руку.
Окулист прослезился.
Психолог улыбался и не отходил от меня ни на шаг. Я успел заметить, что остальным кандидатам он уделяет куда меньше внимания.
Еще
— М-м… Хороший желудок. Я бы даже сказал, очень хороший желудок, просто эталон, а не желудок. Вы, очевидно, на специальной диете?
— Зачем? Ем все подряд.
— И острые приправы?
— Очень люблю.
— Удивительно, — всплеснул он руками. — И у вас никогда не бывает изжоги?
Я спросил, что это такое. Мне было действительно любопытно, но изувер отозвался в том лишь смысле, что везет, мол, некоторым, после чего, мрачно глядя на меня, потянулся к графину и запил содовую таблетку.
Иммунолог, без толку вливавший в меня подозрительные жидкости и подолгу мывший после них руки, не сказал мне ничего, но стал очень скучен. Возможно, он увидел во мне грядущий кошмар своей безработицы.
Тогда-то я и начал понимать, что настоящих конкурентов у меня по существу нет.
Пошел третий час ожидания, и мало-помалу оно начало меня раздражать: неужели так трудно выбрать одного из пятнадцати, тем более что вопрос наверняка решен заранее? Но еще больше меня раздражал сосед со своей шпорой на пятке и доверительным шепотом:
— Понимаете, как это скроешь? Болит ведь, гадина. Терпеть, правда, можно, но разве их это интересует? Вы не представляете себе, до чего обидно… А может, они не заметили, ведь могли же случайно не заметить, а?…
Я молча встал и переместил свое кресло к противоположной стене. Хватит с меня. Конечно, этот тип запросто мог оказаться подсадкой, действующей по наущению психолога, но… В конце концов, реакция у меня адекватная, что и требовалось доказать, и на рукоприкладство я так просто не провоцируюсь.
Вот вам всем. Съели?
Дверь отворилась…
Отборочная комиссия в полном составе. Наконец-то! Давно пора.
Пятнадцать человек вскочили на ноги.
— Поздравляю вас! — И генерал, степенным шагом миновав меня, пожал руку обладателю шпоры. — Только что комиссия утвердила вашу кандидатуру.
Что-о?!..
Кажется, у меня отпала челюсть. Не помню.
— Благодарю всех. Можете вернуться к своей работе.
Удар был тяжел. Я стоял не в силах пошевелиться и смотрел, как члены комиссии по очереди жмут шпороносцу трясущиеся руки. Потом его куда-то повели, и он заковылял с блаженно-вымученной улыбкой на потном лице. Он хромал! Он даже забыл, что нужно притворяться!
Один раз во время резкого маневра корабля на меня упал тяжеленный кислородный баллон, и я, уцелев
— Вы расстроены?
Так и есть. Психолог.
Я с трудом разлепил склеенные губы:
— Он же… Как вы могли? У него…
— Костный отросток?
— Вы знаете?
Психолог рассмеялся.
— Естественно, знаем. А у Упыряева, представьте себе, космический радикулит…
До меня мало-помалу начало доходить.
— …а теперь помножьте на тяжелый характер и пять лет изоляции… Не расстраивайтесь, вы бы не нашли с Упыряевым точек соприкосновения. Тут нужен специальный человек. Слышали поговорку: у кого что болит, тот о том и…
Я молча отстранил психолога и пошел к выходу.
— Подождите!
Я притормозил в дверях, и психолог устремился ко мне.
— Да подождите же, мы с вами еще не кончили! Что вы разобиделись, в самом деле… Мы намерены предложить вам работу здесь, в Центре…
Я круто обернулся.
— Какую?
— У вас идеальное здоровье. Настолько идеальное, что большинство наших специалистов заявляют, что никогда не видели ничего подобного. Вероятно, на всей Земле не найдется человека, равного вам здоровьем. Без лишних слов: вы эталон.
— И что?
— Все медицинское отделение от вас без ума, наши врачи и мечтать не могли о таком наглядном пособии. Вас будут изучать и показывать. Для этой работы вы являетесь идеальной кандида…
Естественно, в Центре не держат плохих психологов. Во всяком случае, этот сообразил вовремя присесть.
Александр Етоев
НАШИ В КОСМОСЕ
ПЛЫВЕТ, ПЛЫВЕТ КОРАБЛИК…
Груз
Чего впереди было вдоволь — так это времени. Целых двенадцать лет, если фулет на трассе не вздумает развалиться. Тогда придется намертво залечь в капиталку и ждать еще года четыре.
Так что пока довезут груз до Мастырки (перевалочная в системе Цефея), да пока выгрузят, да обратно — полжизни, глядишь, и нет. А груз-то: крышки для люков, 300 тонн. Вот так. Полжизни да 300 тонн каких-то чугунных крышек.
Но ничего не поделаешь — служба.
Фулет грохотал, как телега горшечника, пущенная по мосту галопом. Чугунные кругляшки навалом лежали повсюду: в проходах и галереях, в шлюзах, отсеках, кладовых — куда ни ступи, везде окажется под ногой эта сволочная чугунка. Сколько ног поломали и побили голов, сколько еще поломают за дюжину лет полета — об этом, может, и скажет когда-нибудь корабельный фельдшер, девяностолетний старик, ослепший и оглохший за годы службы в фуфлоте, наживший к старости ангеоцеребральный склероз, но дело свое знающий крепко.