Насилие истиной
Шрифт:
Кирилл вышел на автостоянку телецентра, разглядел свой джип и неспешно направился к нему. До него донесся смех и громкий разговор. Детектив обернулся и увидел Крылова с голландцами, садящимися в машину.
— Надеюсь, Эди, она не сломается по дороге, как в день нашего приезда, когда ты не смог нас встретить, и Магдалене не придется добираться до Москвы на такси. У ваших таксистов фантастические расценки. За ту сумму, что мы заплатили, вполне можно было доехать из Амстердама в Антверпен…
Крылов сделал успокаивающий жест рукой.
— Не волнуйтесь! Все неполадки устранены!
— До скорого! — крикнул голландец, и машина выехала со стоянки.
Крылов круто повернулся и встретился взглядом с детективом. Он смутился, пытаясь распознать, понял ли Мелентьев,
Крылов натужно рассмеялся, пошарил руками в карманах брюк и подошел к детективу.
— Это не совсем так… — щурясь, словно от солнца, начал он. — Я просто пытался избежать лишних проблем. У меня контракт, я должен ехать в Женеву… и мне не хотелось бы фигурировать в деле об убийстве.
Кирилл с пониманием кивнул и, помолчав, заметил:
— Но не удалось! Случай!
— Да, черт возьми! Неприятно как-то! Но вот из-за этого случая мне и пришлось прибегнуть ко лжи. — Лицо Кирилла выражало внимание. Крылову ничего не оставалось, как рассказать детективу свою новую версию.
— Действительно, седьмого июня в 00.25 я должен был встречать голландцев. Я выехал за час до их прибытия, но по дороге мотор вдруг заглох. Я неплохо разбираюсь в машинах, поэтому открыл капот, взял фонарик и попытался выяснить, что же произошло, но… трудно объяснить, все на первый взгляд было в полном порядке. Я вновь сел за руль, но машина не заводилась… Что оставалось делать? Ловить встречную и ехать в аэропорт? Но как бросить прямо на дороге «БМВ-Л 7»? Я решил, пусть голландцы добираются сами, а я кого-нибудь остановлю и попрошу взять на буксир. Разозлился, конечно, ведь это все-таки автомобиль, который ни с того ни с сего не ломается. Попытался еще раз завести мотор и не заметил, как пролетело полчаса. Самолет уже приземлился. Тогда я позвонил на мобильный Фреда, объяснил ему ситуацию и предложил взять такси за мой счет. Они так и сделали, но отказались от моей оплаты. Тем временем я в последний раз попытался завести машину, и вдруг она поехала. Фантастика! Всю дорогу ожидал, что вновь заглохнет, но нет, доехал прямо до дому. На следующий же день отправился в автоцентр. Мастер тоже не нашел причины, по которой неожиданно заглох мотор. Вот и все! — развел он руками. — Пустячный, хотя и странный случай, и по стечению обстоятельств в эту же ночь убили Жаклин. Если бы не забарахлил мотор, и я встретил голландцев, у меня было бы стопроцентное алиби, а так… — опять развел он руками, — ну кто докажет, что я действительно стоял на дороге почти сорок минут? Капитана, ведущего следствие, вполне удовлетворило мое алиби, согласно которому я встречал голландцев. Так что в милицейских протоколах я не числюсь фигурантом по делу об убийстве. А тут вы! — не удержался Крылов от досадливого высказывания. — Я не спрашиваю, верите ли вы мне. Понятно, что нет! Хочу только заметить, что у меня не было никакой причины убивать Жаклин.
— Но ведь она собиралась предать гласности, насколько я могу предположить, весьма неприятные подробности из вашей жизни.
— Понятия не имею, что она там собиралась предавать! — резко бросил Эдуард. — Но то, что она даже своей смертью доставила всем нам немало хлопот — факт! — Он взглянул на часы. — Простите!
Мелентьев посмотрел вслед уходящему тележурналисту.
«И все-таки, что-то не то! Яркая супружеская пара Крыловых, по-голливудски улыбающаяся со снимков в светской хронике журналов, явно не так счастлива, как пытается делать вид!»
Кирилл отыскал свой джип и поехал в ночной клуб, где должна была выступать Марианна Горсткова.
_____
ГЛАВА 21
Охрана пропустила детектива только по личному звонку певицы. Он вошел в гримерную. Марианна, не оборачиваясь, кивнула ему, глядя в зеркало.
— Что случилось?
— Все то же!
— О, господи! Ну и не подходящее время ты выбрал! Сегодня обкатываю новую программу, не до тебя! — и неожиданно рассмеялась, забавно подрагивая верхней губой. Повернулась. — Ну вот, перешла с вами на «ты», ничего?
—
— Отлично, будем на «ты»! — вновь обернулась эстрадная дива к зеркалу и, взяв пушистую кисточку, принялась энергично водить ею по лицу. — Итак, чего же ты хочешь?
— Хочу узнать…
Но тут в гримерную влетел молодой человек в пиджаке из ярко-зеленой органзы.
— Марьянчик! Через пятнадцать минут! — скороговоркой произнес он и скрылся.
— Слышал! Некогда! Момент неподходящий! — бросила Марианна Мелентьеву.
«Вот и отлично! А зачем мне подходящий, когда ты будешь настороже? Когда от тебя ничего, кроме отшлифованной лжи, не услышишь!»
— Я подожду!
— Как хочешь!
Кирилл был сопровожден молодым человеком в ярко-зеленом пиджаке к столику, зарезервированному для гостей Горстковой.
По небольшой эстраде поплыли бело-синие волны света, появилась Марианна… Перламутровый блеск платья, завораживающий голос… словно Ундина, она подбиралась к публике, пытаясь околдовать ее и затянуть в омут музыки.
— Ну а теперь вообще некстати! — пробормотала лежащая на диване Марианна, вновь увидев в дверях гримерной детектива. — Видишь, устала!
— А я развлеку! — присел рядом Кирилл.
— Слушай, ты невыносим! Клянусь, другого послала бы, а у тебя чертовское обаяние! Ну, что ты хочешь еще узнать?
— Я хочу узнать то, чего ты мне никогда не скажешь, а именно, где ты была седьмого июня около ноля часов.
Глаза Марианны насмешливо скользили по лицу детектива.
— Только не говори, что ездила домой за спреем для горла. Я проверял, тебя дома не было!
— Тогда мне больше нечего сказать. Пусти! — слегка ударила она его по плечу. — Мне нужно переодеться.
Марианна скрылась за перегородкой, а Мелентьев, опустив голову, невесело подводил итог «содержательного» разговора.
Перечитывая краткие записи Рахманиной, он пытался какие-то фразы примерить к Марианне, но ничего особенно не подходило. Кирилл встречался с Маевым, у которого, как утверждал Напольский, он провел вечер и ночь седьмого июня. Тот подтвердил, что Никиту видел, а Марианну — нет! Значит, опасения Рокина напрасны. Если Марианна и была с кем-то, то не с Напольским. Но с кем? И где? Какие строки черновиков Рахманиной могут относиться к Горстковой? За что ее ненавидела Жаклин? За Алекса Валуева! Да ведь это же очевидно! — хлопнул себя по колену детектив так, что поморщился от боли. — Ну да! — Он в точности припомнил одну фразу: «…Вообще мужчины не любят лесбиянок, а тем более Он. Не сомневаюсь, она раскаивается. Потому что надеется, несмотря на все обстоятельства, неблагоприятные на нынешний момент для нее, быть с ним. Она его любит… Его же ждут сюрпризы…», — веселье детектива несколько уменьшилось. — Что значит — «его ждут сюрпризы»? Насколько я могу судить, всех их ждали бы сюрпризы, останься Рахманина жива. Хорошо, допустим, Он — это Алекс Валуев, тогда «сюрприз» — это его собственный внук, которого он считает своим сыном, а лесбиянка — Марианна? Н-да, — потер подбородок Кирилл, — это определение явно не подходит Горстковой… Тогда кто? Валерия? Илона? Светлана?… «она надеется быть с ним!» С кем? Валерия, Илона — замужем и разводиться, вроде бы не собираются, остаются Светлана и Марианна. Кто из них лесбиянка? И откуда это известно Рахманиной? Выходит, она занималась любовью с одной из них! Светлана? — задумался детектив. — Явно не удовлетворенная в период своего замужества. Предположим, приезжала в Москву, но из-за боязни слежки со стороны мужа опасалась встречаться с мужчинами и потому предавалась лесбийской любви с Жаклин…»
— Послушай! — появилась в новом платье Марианна. — Не мучайся! Я не убивала Жаклин! Мне это вовсе ни к чему!
Она взяла стакан сока и присела на диван.
— Я должна выйти к друзьям в зал.
— Неужели тебе ничего не хотелось бы скрыть из прошлого? — удивился детектив.
— Абсолютно! Ну что могла написать обо мне Жаклин? Перечислить все мои любовные похождения? Прочла бы с удовольствием, тем более что о многих я уже, несомненно, позабыла.
— Или хотела позабыть? — решил уточнить Мелентьев.