Наслаждения герцога
Шрифт:
— Некоторое время. Ваша… матушка была так добра, что составила мне компанию.
— Могу себе вообразить, что вы о нас всех думаете, — проговорила она, взмахом руки обозначив свой неопрятный вид. — Понимаете ли, я была в крыле для прислуги, помогала топить сало.
— Помогала что делать? — возопила ее мать.
— Топить сало. И лить свечи. Вы ведь знаете, что у прислуги заканчиваются запасы свеч и их пора было пополнить.
— Ничего подобного я не знаю! — возразила леди Эджуотер, глядя на свою дочь с явным ужасом. — О… о
Клер нахмурилась:
— Конечно, готовлю! — Замолчав, она бросила быстрый взгляд на Эдварда, а потом снова посмотрела на мать. Ее глаза чуть округлились словно из-за внезапного озарения. — Ничего страшного, маменька. Нам ведь больше не надо притворяться насчет этих дел, раз мы с герцогом теперь помолвлены. Правда ведь, ваша светлость… то есть я хотела сказать Эдвард? Вы ведь попросили меня назвать вас по имени, раз мы скоро станем мужем и женой!
С губ Джудит Марсден сорвался какой-то невнятный возглас, и она без сил опустилась на кушетку.
— Ой! Смотрите, чай! — воскликнула Клер, когда пара служанок появились в гостиной с большими серебряными подносами. — Какая прелесть! — добавила она. — После всех этих усилий я просто умираю с голоду!
Служанки расставили на столе чайные принадлежности и разнообразное печенье, искоса поглядывая на Клер, после чего ушли.
Эдвард смотрел, как его невеста направилась к угощению и потянулась за тарелкой.
— Клер! — укоризненно проговорила ее мать полушепотом. — Вы ведь не собираетесь есть с нами, пока не приведете себя в порядок!
— Я хорошенько вымыла руки, перед тем как войти. И потом если я сейчас пойду наверх, то к моему возвращению чай успеет остыть. Не тревожьтесь, маменька: я уверена, что такого сильного и здорового мужчину не смутит пара пятен. Правда ведь, Эдвард?
Она устремила на него взгляд, казавшийся глубоко невинным. И тем не менее ему показалось, что в глубине ее глаз он прочел еще что-то — какую-то бунтарскую решимость и, кажется, даже озорство. Однако когда он присмотрелся внимательнее, это мимолетное выражение уже исчезло и ее взгляд казался спокойным и вежливым.
Он тихо кашлянул.
— Как пожелаете, миледи. Мне никоим образом не хотелось бы лишать вас каких бы то ни было удовольствий.
На ее губах появилась широкая улыбка, прелестная, несмотря на ее неопрятный облик.
— Хотя я позволю себе предположить, — добавил он, — что ее милости было бы приятнее, если бы вы сняли свой фартук. Он довольно… впечатляюще выглядит, мягко говоря.
— О, конечно! Прошу меня простить, маменька. Но вы ведь знаете, как часто я забываю об этих вещах — вечно по локоть в каких-нибудь безобразиях.
— Клер! Что на вас нашло? — вопросила ее маменька, наконец обретя дар речи. — Я вас совершенно не понимаю.
Клер с улыбкой прижала палец к губам, изображая призыв к молчанию.
— Знаю-знаю. Не надо посвящать Эдварда в наши тайны. Но я же сказала вам, маменька.
— Да нечего ему узнавать! — с досадой возразила графиня и устремила взгляд на их гостя: — Ваша светлость, поверьте моим словам: мы ничего от вас не скрывали! Совершенно ничего!
Клер тихо покачала головой, а потом отставила тарелку в сторону и сняла фартук. Ее мать застонала.
— Ну а теперь можно поесть! — объявила Клер, снова берясь за тарелку.
Он молча отломил кусок печенья.
Леди Эджуотер налила чай в чашки и передала их ему и Клер. При этом ее руки заметно дрожали.
— Надо полагать, что мне не следует рассказывать вам и о моей любви к садоводству, ваша светлость, — объявила Клер спустя несколько секунд. — Я просто обожаю копаться в земле! Высаживать луковицы и закапывать клубни. Иногда сестры подсмеиваются надо мной и говорят, что я рою землю, словно маленький крот.
Он прекратил жевать и не сразу сумел благополучно проглотить кусок печенья, который был у него во рту. Хорошо хоть, что он успел поставить на столик свою чашку, иначе ему пришлось бы опасаться серьезного ожога.
— Вы вовсе не роете землю, как крот, Клер Марсден! — запротестовала леди Эджуотер. — Вы вообще не выносите грязи, и я не понимаю, почему вы сегодня стали говорить такие вещи. — С очень расстроенным видом она повернулась к Эдварду: — Ваша светлость, я прошу у вас прощения.
Он внимательно посмотрел на свою невесту, пытаясь понять ее настроение и поступки. Что-то было не так. Конечно, он совсем ее не знает, и все же… Неужели она действительно делает с прислугой сальные свечи и трудится в саду, словно простой садовник? Или ей просто хочется, чтобы он решил, будто это так? А если да, то зачем ей это понадобилось?
— Вам не нужно извиняться, мадам, — сказал он, обращаясь к графине. — Многих молодых леди притягивают красоты природы и возможность своими руками вырастить травы и цветы. Нет ничего постыдного в возделывании земли. По правде говоря, многие сказали бы, что нет лучшего способа выразить величие Всемогущего Творца, чем создать жизнь от его щедрот.
Клер с силой прикусила печенье.
— В Брэборне обширные сады и цветники. Как только леди Клер обоснуется там, она получит возможность заниматься садоводством столько, сколько пожелает. Больше того: теперь, когда я знаю, как сильно она любит что-то выращивать, я обязательно распоряжусь отвести ей особый участок, где она сможет копать и полоть, сколько ее душе угодно.
Он увидел, как темно-золотые брови Клер чуть сдвинулись.
— Я прикажу садовникам, чтобы к этому участку никто, кроме вас, не смел прикасаться, леди Клер, — добавил он. — Не сомневаюсь, что очень скоро вы сделаете его настолько прекрасным, что он будет соперничать с творениями самого лучшего из садоводов Англии. Как вы думаете, сколько растений вы захотите высадить? Пятьсот или тысячу?