Наследие белых богов
Шрифт:
«Что ж, живи! Ты хорошо летаешь. В этом бою тебе удалось меня опередить. Но 37-миллиметровых снарядов наших «Р-39» ваши хвалёные «фоккеры» не любят. Зря ты пошёл в лобовую», – подумал я о Гансе.
Передав по рации командиру, что ранен, с набором высоты я развернулся в сторону родного аэродрома.
– Только бы не потерять сознание, – шептал я сам себе. – От шока я его не потеряю, но, возможно, от потери крови.
Кровь продолжала течь из раны на шее, и остановить её я был не в состоянии.
Выйдя из пылающего квадрата, я дал форсаж
– Скорее бы аэродром! Не дай бог потерять сознание! – шептал я пересохшими губами.
Мучительно хотелось пить, и время от времени темнело в глазах. Наконец, я увидел кромку насаждений, за которыми располагался наш аэродром. Сбросив газ и выпустив закрылки, я стал плавно снижаться.
– Вот и взлётно-посадочная полоса. Пора выпустить шасси, – дал я себе команду. – Теперь ещё ниже, немного, чуть-чуть.
Удар – и истребитель понёсся по твёрдой земле аэродрома.
«Теперь надо тормозить», – думал я, но сил на то, чтобы это сделать, у меня уже не было.
Я понял, что умираю. Самолёт сам по себе остановился, и его немного развернуло. Сидя в своём кресле, я смотрел на родной аэродром, по которому к моему самолёту бежали техники, летчики и санитары. Впереди всех к подбитой «Аэрокобре» бежала девушка в форме военного врача из госпиталя, стоящего рядом с аэродромом. При виде её моё сердце сразу заколотилось, и перед глазами исчез туман.
– Милая, родная моя! – прошептал я еле слышно. – Всё-таки я к тебе прилетел.
И чёрный туман опять поплыл перед глазами.
Через мгновение перед моим взором снова возникло лицо Яруна.
– Видишь, как трогательно, – улыбнулся он. – Глядя на вас, я чуть было не разрыдался.
– К чему этот сарказм? – возмутился я. – Что смешного в моей недавней смерти?
– Смешного ничего нет. Дело в другом. Если бы твоя душа не покинула высшее сословие, ты был бы воином знания и идеологии, а не махал топорами и палицами. И пользы от тебя было бы в тысячу раз больше, и ты бы не протягивал ноги в каждом своём воплощении, не дожив до своих тридцати трёх. И не делал бы несчастными любящих тебя женщин. Понял?
– Понял! Но что делать? Получается, что все мои посторианские воплощения были бесполезны? Они моей душе ничего не дали?
– Это не так. В них ты по второму разу прошёл воинскую школу, научился не цепляться за жизнь, познакомился с человеческими пороками, которые в прошлом твоём воинском опыте не встречались. Речь о том, что твой инкарнационный путь мог быть намного продуктивнее.
– Ты можешь мне объяснить, почему я каждый раз уходил из жизни до своих тридцати трёх? Что это за рубеж?
– Каждый раз из второго сословия тебя ставили на своё место. Но ты приучил свою душу жить и действовать только во втором сословии.
– Получается, что высшие силы каждый раз, используя раннюю
– В воинском сословии ты всегда был белой вороной. Тебя легко понимали ученые, но не военные. Последних ты всегда раздражал. Но это уже другая тема, на ней мы останавливаться не будем.
– Можно вопрос? – посмотрел я на Яруна.
– Конечно, можно, – улыбнулся он, вставая. – Много в наше время таких, как я?
– Немного. Больше тех, которые свалились ниже. Но хватит вопросов, мы и так задержались.
ГЛАВА 27
ИНОПЛАНЕТНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ
Когда мы вошли в зал, Чердынцев и Рад поднялись со своих мест и пригласили нас следовать за ними.
– Сейчас ты увидишь много интересного, – дотронулся до моего плеча Ярун. – Увидишь мир нашего солнца.
– Вы хотите показать мне метрополию? Одно из гнёзд, которое когда-то очень давно покинули ваши божественные предки? Я увижу легендарную планету Ор?
– Не её, а одну из планет солнца Рэаз из скопления светил Большой Медведицы. Ты наверняка слышал, что богован Индра является властелином группы особых планет, – посмотрел на меня Рад.
– Ну-ка, попробуй, объясни смысл слова «Рэаз», – улыбнулся хранитель. – Если поймёшь суть названия звезды, то без труда догадаешься, какие планеты ты увидишь.
– В конце слова стоит слог «аз», или «ас», он мне понятен. Похоже, речь идёт о божественном. Но до меня не доходит смысл слога «рэ».
– Это звёздный язык, он несколько отличается от вашего русского, – попытался дать мне подсказку Ярун. – На какое слово походит этот слог?
– Если вместо звука «э» поставить звук «а», то всё становится на своё место, – нерешительно начал я.
– Я же вам говорил, – прервал меня хранитель, обратившись к Яруну и Раду. – У него правое полушарие головного мозга неплохо работает. Правильная догадка! И как же называется звезда Рэаз?
– Солнце, согревающее земли белых богов, – выдал я полную версию названия светила.
– Молодчина! – хлопнул меня по плечу Ярун. – Интуиция безупречна.
– И умение видеть то, что спрятано в упаковке звуков, – добавил Рад.
В это время перед нами открылась дверь, и я увидел перед собой огромный, погружённый в полутьму зал. Мы оказались в проходе между рядами мелких изящных сидений, на которых виднелось несколько фигур в оранжевом. При виде нас силуэты поднялись со своих мест и помахали нам. Было видно, что Чердынцева все сидящие в зале хорошо знают.
«Ну ты и фрукт, – сказал я ему мысленно. – С виду убогий старичок, а на деле его знает вся Вселенная!»
– Хоть бы постеснялся своих новых друзей, они же не глухие, читают тебя так же, как и я.