Наследие Богини
Шрифт:
— С ней всё хорошо, — быстро ответил он. — Клянусь. Она с Майло.
— Я хочу её увидеть, — сказала я. Он кивнул, проводя пальцами по моим волосам, как ещё недавно Уолтер делал с Авой. Может, он пытался таким образом меня поддержать, но пустота в груди не уменьшилась. Не уверена, что эта дыра в принципе когда-нибудь исчезнет.
Рея коснулась локтя Кроноса и взяла за руку Генри. Наши с мужем взгляды встретились, он кивнул мне, и они втроём исчезли — очевидно, телепортировались в Тартар. Меньше всего мне хотелось выпускать его из поля зрения, и знакомый
Прежде, чем мой страх окончательно оформился, Джеймс поднял меня на ноги. Его щека блестела. Я провела подушечкой большого пальца по влажной коже.
— Мне жаль.
Я могла бы повторять это вечно.
Джеймс покачал головой, его губы беззвучно шевелились, словно он не мог справиться с голосом. Я обняла его, он крепко прижал меня к себе. Ему нужна была моя поддержка так же, как мне его.
— Идём, — произнесла я. — Пора возвращаться домой.
* * *
Мама ждала нас на Олимпе, качая кроватку спящего Майло. Я с огромным облегчением бросилась к ней, уже ничего не видя перед собой.
— Ох, милая, ты в порядке, — воскликнула она, обхватывая меня обеими руками. На секунду я забыла, как дышать, но мне было всё равно. С ней всё в порядке, с Майло всё в порядке, с Генри всё в порядке…
Только с Авой нет.
В один миг все мои внутренние опоры рухнули.
— Ава умерла, — прошептала я, давясь словами.
Мама напряглась. Джеймс, стоявший в дверях, прочистил горло.
— И Каллиопа тоже, — сухо произнёс он. — Рея и Генри возвращают Кроноса в Тартар.
— Хоть какая-то победа, — сказала мама со слезами на глазах. — Хотя бы… Хотя бы…
Она не договорила. Впервые за всю мою жизнь она проявила слабость. Её колени подогнулись, и она опустилась на край кровати. И хотя мне отчаянно хотелось пойти к Майло, я легла в обнимку с ней, поддерживая, пока она плакала. Она годами оставалась сильной, была моей опорой и скрывала свою боль, чтобы не усилить мою. Теперь мой черёд.
— Весь этот год мы так плохо с ней обращались… — Мама сотворила носовой платок и протёрла глаза. — Ей там было не место. Надо было позволить ей вернуться, когда она попросила.
— Ты не виновата, — сказала я. Решение принял Уолтер. — Она столько раз пыталась объясниться, а я не слушала. Кронос… — Мой голос надломился. — Он отказался её спасать. Исцелил меня, хотя мог и её тоже, но из-за меня… Из-за меня он отказался.
Мама прижалась лбом к моему и притянула в свои объятия.
— Ты тоже не виновата, — прохрипела она, но в её голосе звучала убеждённость в своих словах. — Кронос бы ни за что её не спас, даже если бы ты была на его стороне и выполнила бы все обещания. Он ничего не знает о чести. Для него имеет значение только сила, а ты ущемила его эго. Ты не изменила его суть, его выбор.
Я всхлипнула.
— Я так сильно её ненавидела. Я думала… Я винила её во всём, а она всё это время пыталась мне помочь… защищала Майло… и Николаса. А Уолтер…
— Уолтер сделал то, что должен
Мой подбородок задрожал.
— Я должна была что-то сделать. Выслушать её… Защищать её… Простить… Не знаю, что-нибудь.
— Ты всё это сделала, — вмешался Джеймс. — Твоя мама права. Это не твоя вина, не её и… не вина Авы. Это вина Калиоппы. Её больше нет. А нам остаётся только помнить Аву и любить её.
Я согласно кивнула. Это всё, что я могу теперь для неё сделать, и сделаю. Как и все мы.
Майло в кроватке захныкал.
— Кажется, кое-кто по тебе соскучился, — сказала мама. Несмотря на покрасневшие глаза, она сумела выдавить улыбку и взяла малыша на руки. — Хочешь его подержать?
Больше всего на свете. Но, протянув руки, я помедлила. Всего несколько дюймов, и я прикоснусь к нему. По-настоящему. Он здесь. Невидимый барьер, полный вопросов и сомнений, остановил меня. Я опустила руки на колени.
— Как я могу? Что, если у меня не получится стать ему матерью?
— Ты уже его мать, — возразила она. Я замотала головой.
— Я недостаточно хороша… Я не такая сильная, как ты.
Мама снова коснулась лбом моего, и её волосы пощекотали мою шею.
— Ты сильная. Во многих отношениях ты сильнее, чем я когда-либо была. Грусть и слабость — не одно и то же, милая. Если уж на то пошло, это показывает, как много в твоём сердце любви, а в мире нет ничего сильнее. Ава знала это лучше нас всех.
Тень появилась в дверном проёме.
— Твоя мама права, — присоединился Генри. — Лучший способ почтить память Авы — это всем сердцем любить своих близких. Она бы этого хотела. — Опустившись на кровать рядом со мной, он улыбнулся моей матери. — Вижу, ты уже познакомилась с нашим сыном.
— Он прекрасен, — сказала мама. Майло снова недовольно промычал. — Он хочет к тебе, Кейт.
Вытерев щёки окровавленными рукавами, я кивнула. Мама передала Майло мне на руки, и он прижался к моей груди, идеально устроившись. Он оказался теплее, чем я ожидала, и тяжелее. Повернув головку ко мне, он уткнулся носом, и моё сердце едва ли не выскочило из груди.
— Да, вот так, — тихонько подсказала мама, поправляя мой локоть так, чтобы я правильно держала голову сына.
— Вы только посмотрите, — произнёс Джеймс. — Ты как будто была создана для этого.
Майло, успокоившись, посмотрел на меня своими большими голубыми глазами. Связь, возникшая между нами ранее каким-то невообразимым способом, укрепилась, и в этот момент весь мир для меня перевернулся. Мой малыш был таким красивым, таким невинным, что я могла бы простоять так вечность, лишь бы он таким и остался. Чтобы он никогда не узнал, что такое война, ненависть, боль потерь. Чтобы не боялся, что каждый день может стать последним для близкого ему человека. Чтобы никогда не почувствовал себя одиноким, недостойным или нелюбимым. Нет, он узнает, что такое счастье. Что такое мирное небо над головой. Что такое семья. И у него всегда будем мы с Генри.