Наследие Чарма: Выбор судьбы

Кинкот Дарья

Рядом с миловидным «Тесс» находилась крошечная приписка «xo», означавшая поцелуи.

Феликс написал свое имя невообразимо притягательным каллиграфическим почерком, которому наверняка завидовал каждый из ребят.

Фелиция же была еще совсем крошкой, когда ей позволили вывести несуразное «Фи» вместе с крупной неказистой ромашкой.

«Поппи Л.» было элегантно наклонено в другую сторону, выдавая во владелице

левшу.

Простым и слегка неряшливым почерком Ник расписал свое полное имя недалеко от имени возлюбленной.

Большими буквами было также начертано «Мэттью Б.», и даже по самой надписи было видно, что человека чуть ли не силой вынудили оставить ее.

«Элеонора» было написано почти идентично «Тесс», но в данном случае буквы слегка «поплыли».

К искреннему изумлению Натаниэля, на обложке также красовался с детства знакомый ему почерк. Роспись принадлежала Софии Паттерсон и была старательно выведена на поблекшем от времени фотоальбоме. Рядом с ней даже была небольшая черточка – видимо, девушка проверяла ручку.

– Когда она успела? – все ещё не веря своим глазам, спросил Гринфайер младший.

– Кажется, это было сразу после вашего выпускного, – Шерман ностальгически улыбнулся. – Я попросил у неё несколько фото, а взамен «посвятил» ее, – хохотнул парень.

– Почему ты решил показать нам это сейчас? – Бенджамин с грустью отвёл глаза.

– Потому что вам это нужно, – Редлок расслабленно вздохнул.

Натаниэль решительно открыл потёртую книжку, таящую в себе воспоминания о жизнях дорогих ему людей. Там было несколько совсем давних фотографий, на которых русые близнецы донимали Пенелопу Леруа в академии осеннего региона. Пара кадров из летнего, где за тем же занятием можно было застать Феликса, сестёр Блэкуолл и Антуанетту.

Дальше шли уже более поздние фотографии, события на которых были известны Нейту куда лучше – выпускные, смены регионов и долгожданное появление Мэттью и Николаса. Малышка Фелиция всегда была где-то неподалёку – это вызывало у Гринфайера младшего тёплую ухмылку. Уорд, внимательно наблюдавший за перелистыванием страничек, особенно вкрадчиво смотрел на колдуна с челкой, виновато поправляя оправу.

Множество снимков были преобразованы Редлоком, из-за чего последние секунды перед щелчком фотокамеры были зациклены в движении. Когда Нейт наткнулся на такую со свадьбы Ника и Тони – он восхищенно провёл по ней пальцами. Леруа была роскошна в своём пышном белом платье, а Ник выглядел неподражаемо в полностью чёрном ансамбле. Они радостно кружились в танце, влюбленно глядя друг на друга.

В скором времени ребята добрались до совсем недавних фотографий. Там был день рождения Элеоноры. Девушка, по всей видимости, была недовольна устроенным для нее праздником – она надула губы, как ребенок, пока все веселились вокруг неё. За пару страничек до этого – шестнадцатилетие Минтвуд младшей. И вот на нем-то все

выглядели безумно счастливыми. Видимо, детская непосредственность была заразна.

А вот уже показался и сам Нейт вместе с Софи – снимки с праздника близнецов Редлок. Следом за ними и Бенджамин – выпускной (те самые фото Софии). Помолвка девчонок и сюрприз-вечеринка для Феликса.

По спине Гринфайера младшего прошелся холодок, когда он увидел несколько кадров с ежегодного бала, а затем его и вовсе передернуло – последним снимком был тот самый, который он забрал из комнаты Софи. Блондинка целовала Блума в щеку. Теперь это было в движении.

– Зачем ты прикрепил его сюда, – юноша безэмоционально смотрел в альбом.

– Потому что на нем есть блонди, – Шерман пожал плечами, – и Мэтт.

– Да, потому что он использовал ее!

– Нейт, – Бен снисходительно покачал головой.

– Скажешь, что это не так?!

– Эй, чармер, успокойся, – Редлок закрыл книгу, похлопав друга по спине. – Мы не будем тебя ни в чем переубеждать. Но, как ни крути, эта вещь принадлежит мне, и я волен вставлять туда любые фотки, которые только пожелаю. Вас же я привел затем, чтобы вы расписались, – он протянул парням ручку.

– И только? – Бен недоуменно качнул подбородком.

– И только, – задумчиво повторил русый маг. – Нет, думаю, мы стали чуточку ближе за эти пару мгновений.

Натаниэль приподнял бровь.

– Ну да, а что? – продолжил Шерман. – Вы переживаете из-за смерти блонди и пропажи Феликса, но, знаете, такое случается. Зато у нас есть это, – он постучал по фотоальбому. – Воспоминания. Связь. Мы всегда будем вместе. Что бы ни случилось.

Братья переглянулись.

– Так, ладно, давайте заканчивать с этим, – Редлок принялся подгонять гостей.

Бенджамин взволнованно обхватил ручку и оставил совсем мелкую надпись «Бен Уорд» где-то с самого края обложки, будто бы не чувствуя себя достойным находиться там. Последний раз взглянув на идеально ровное «Феликс», он пододвинул книгу к брату. Гринфайер младший тяжело вздохнул, выводя «Натаниэль» недалеко от имени Паттерсон.

– Вот же черт, – Мэттью сжался, когда увидел вошедших в столовую Редлока и Блэкуолл.

– Что такое? – Ник обернулся как раз в тот момент, когда колдунья направилась к выходу.

– Она ненавидит меня, – пояснил Мэтт.

– Да, потому что ты оскорбил память ее покойной подруги, – причитал Мейпл.

– Да-да, я уже понял твою точку зрения, можешь заткнуться… – отмахивался Блум.

Шерман подошел к их столику, и вид у него был не очень-то довольный:

– Знаете, мне уже осточертело, что вы все вечно находите повод перессориться.

– Соглашусь, это утомительно, – Николас кивнул, зажевав очередной кусочек еды.