Наследие чародея (Изавальта - 1)
Шрифт:
Взгляд Калами был устремлен куда-то вдаль, прочь от того, что Бриджит видела в зеркале.
– Что же с ним случилось?
– спросила она.
– Ананда, - он произнес это слово так, словно оно было ядовитым, и видение вновь изменилось.
Перед Бриджит возникла комната, так же как и галерея, украшенная гобеленами с изображениями пейзажей - деревьев, холмов и разнообразных животных. В комнате было много женщин - некоторые в платьях, похожих по покрою на платье императрицы, но не таких роскошных, другие были одеты в просторные шелковые балахоны. Все они занимались различными делами: вышивали, пряли, читали, что-то писали серебряными
– Ананда, принцесса из страны Хастинапура, была сосватана за императора Микеля.
– Голос Калами из-за едва сдерживаемого гнева звучал тихо и напряженно.
– Этот брак должен был способствовать заключению мира между Хастинапурой и Изавальтой. Необходимость этого мира вызвана тем, что обе страны страдают от агрессии граничащей с ними империи Хун-Це, - Калами опустил голову, руки его сжались в кулаки.
– Кроме того, этот союз должен был стать гарантом того, что зло, которое империя Хастинапура однажды причинила Изавальте, более не повторится.
Он покачал головой.
– Я должен был предвидеть, - прошептал он, - я обязан был предвидеть, что в нашем стремлении к миру они увидят лишь слабость.
Мы приветствовали Ананду и вместе с ней - мир, на который мы так надеялись.
– Калами с трудом выговаривал слова, дрожа от гнева и изнеможения.
– Какое это было заблуждение! Единственным стремлением Ананды было исполнение воли отца. А его единственным стремлением, очевидно, было завоевание Изавальты.
Калами поднял голову и посмотрел в глаза Бриджит:
– Ананда - настолько могущественная колдунья, что даже императрица со всем своим колдовским искусством не в силах противостоять ей. Она околдовала нашего императора любовными чарами, которые столь сильны, что он делает лишь то, что прикажет ему жена. И мы ничего, ничего не можем сделать, не подвергнув риску его жизнь.
Бриджит снова заглянула в Зазеркалье: Ананда кружилась, поднявшись на цыпочки, но вдруг остановилась и обернулась. В это мгновение Бриджит ее узнала: это была та самая перепуганная девушка в золотом платье из ее прежнего видения. Горло Бриджит почему-то сжалось, и ей пришлось судорожно сглотнуть, прежде чем она смогла что-либо произнести.
– Это, конечно, очень интересная история, - согласилась она, - и то, что вы мне показали, - она указала рукой на зеркало, - выше моего понимания. Но почему тогда вы находитесь здесь, вместо того чтобы вернуться... в свою страну?
Вэлин Калами дрожащими руками поднял сеть с коленей и принялся тянуть за узелки, развязывая то, что сплетал с таким усердием.
– Я уже сказал, что Ананда настолько сильна, хитроумна и непредсказуема, что моя госпожа не может с ней справиться. Используя лесть
– Он рывком разделил два лоскутка.
– Поэтому моя госпожа была вынуждена искать помощи извне. Она вызвала видение, в котором увидела того, кто сможет спасти ее сына и всю страну.
Сеть рассыпалась в его пальцах и упала на одеяло горкой цветных лоскутков.
– За Землями Смерти и Духов моя госпожа увидела женщину, которая хранит яркий светоч на краю несоленого моря. Медеан увидела, что если эта женщина прибудет в Изавальту, то чары Ананды падут, а сама она вновь обретет власть над страной и сыном.
Бриджит рассмеялась:
– Вы меня разыгрываете, сэр. Чем же в таком деле могу помочь я?
Калами откинулся на подушку и ответил не сразу. В его глазах не отражалось ничего, кроме света лампы, и все же Бриджит почувствовала, что краснеет под этим немигающим взглядом.
– Во-первых, я думаю, что, оказавшись в Изавальте, вы стали бы волшебницей с такой магической властью, что даже Ананда трепетала бы перед вами.
Бриджит укоризненно покачала головой:
– Да вы надо мной смеетесь!
– Нет.
– Он жестом остановил ее протесты.
– У вас ведь случаются мысленные видения, не так ли?
Бриджит почувствовала, что краснеет.
– Откуда вы знаете?
– Я видел ваше лицо в тот момент, когда вы касались моей пряжки.
Бриджит посмотрела на подоконник, где в свете лампы поблескивал золотой овал.
– И хотя вы не пожелали об этом говорить, ваши глаза, без сомнения, видели нечто такое, что лежит за пределами этой комнаты.
– Возможно, - уклончиво ответила Бриджит, пытаясь перевести разговор в другое русло.
– Мои случайные прозрения - пустяки по сравнению с тем, что можете делать вы, - она кивнула на зеркало.
– Это не так, - возразил Калами.
– Способность к непрошеным видениям, не вызванным колдовством, - один из редчайших и ценнейших талантов для того, кто изучает магию.
На краткий миг голос его стал жестче, и Бриджит удивилась: уж не ревность ли это?
– Пройдя соответствующее обучение в мире, где законы природы не так незыблемы, вы были бы одной из самых великих волшебниц из когда-либо живших на этом свете.
Бриджит почувствовала, как уголки ее губ приподнимаются в улыбке:
– И вы проделали такой длинный путь только для того, чтобы льстить мне, сэр?
– Если это заставит вас поехать в Изавальту - то да, госпожа, именно для этого.
– Лицо Калами было абсолютно серьезно.
– Я готов льстить, убеждать, умолять, подкупать, в конце концов. Я пойду на все, лишь бы уговорить вас последовать за мной.
Бриджит окинула взглядом комнату: лампу, занавески, темное окно, голый дощатый пол - все те повседневные вещи, среди которых проходила ее жизнь. И все они напоминали ей о том, кто она такая. Все остальное - лишь воображение, фантазия, в общем, вздор. Огонь маяка горел, как всегда, освещая мир и словно подтверждая, что ничего не изменилось и не изменится никогда. То, о чем говорил Вэлин Калами, просто не могло быть правдой. Она всего лишь Бриджит Ледерли, дочь Эверета Ледерли... Что бы там ни говорили на этот счет злые языки. Она хранитель маяка на Песчаном острове, женщина не слишком умная и не слишком счастливая. Да, по воле случая она родилась ясновидящей. Вот и все.