Наследие чародея
Шрифт:
— Но ты не согласился.
— Да.
— В этом ты тоже ошибся, Пешек?
Она не должна была этого говорить. Слишком много лет прошло. Даже Жар-птица притихла в ожидании ответа. Но ей нужно знать. Она не может предать это забвению.
Пешек расправил плечи, и на мгновение Медеан вновь увидела в нем человека, который рисковал своей жизнью ради спасения Изавальты.
— Нет, Медеан, — ответил он. — Я не ошибся.
Медеан закрыла глаза. Она не в силах была его видеть — во всяком случае до тех пор, пока не сможет подписать «предатель» под его образом в своем сердце.
— Уведите лорд-мастера Пешека.
— Слушаюсь,
Медеан стояла не шевелясь, пока звук захлопнувшейся двери и удаляющихся шагов не перестал звенеть у нее в ушах.
«Ближе, — шепнула ей Жар-птица. — Еще ближе. Скоро ты освободишь меня, и мы сгорим вместе».
Снег все падал и падал. Бриджит смотрела на него из единственного маленького окошка в своей комнате. Каменные плиты двора давно исчезли под пушистым покровом — так же как и нижние ступеньки лестницы парадного подъезда. Снежные пальцы ощупывали стены, и можно было не сомневаться, что еще до утра сугробы вырастут до уровня окон первого этажа. Снег падал с небес и разносился ветром. Метель застилала все вокруг, и сколько Бриджит ни щурилась, она не смогла разглядеть даже ворота.
Лучшей ловушки не смог бы придумать даже Калами. Бриджит опустила тяжелую бархатную портьеру, закрывшую бесполезное окно. «Подумать только, я отправилась в это путешествие, сказав себе, что ни о чем не пожалею».
Несмотря на то что она проспала все утро, день тянулся мучительно долго. От Калами не было ни строчки. Бриджит подумывала о том, чтобы добиться аудиенции императрицы, но никак не могла решить, что же ей сказать. У нее ведь нет никаких доказательств вины Калами. В общем-то, он ничего ей и не сделал, разве что припугнул немного. Каким бы фантастичным ни был этот мир, Бриджит все-таки казалось, что заставить кого-то поверить словам бесплотного духа, которого никто, кроме нее, и не видел, — довольно бредовая затея.
К тому же это видение… А что, если эти отравленные простыни положили на постель императора действительно по приказу императрицы Ананды? Сакра сам говорил об убийстве кого-то, кто ее предал. Что, если Ананда и правда настолько устала и отчаялась, что решила избавиться от императора? «Допустим, — думала Бриджит, — я не вижу в этом никакого смысла. Но ведь я не знаю всех обстоятельств». Она беспокойно барабанила пальцами по спинке резного кресла. Что, если Ананда и впрямь отравительница? Если она готова убить человека ради власти, разве можно ей доверять? Если нельзя верить Калами, это еще не значит, что нужно верить его врагам.
«Я хочу, чтобы вы знали: несмотря ни на что, я ваш друг», — вспомнились Бриджит слова Сакры. Он сказал это искренне — твердили ей и глаза, и сердце. Он протянул ей руку помощи, которую ужасно хотелось принять. Вот только можно ли идти на такой риск? Все-таки он служит Ананде, а кто знает, что у нее на уме…
— Госпожа!
Перед Бриджит стояла Ричика. Девушка умудрялась сохранять профессиональное спокойствие в течение всего дня, в то время как у двух других дам молчаливая рассеянность Бриджит и ее тоскливые взгляды в окно вызывали то тревогу, то презрение.
— Принесли
За ее спиной Бриджит увидела тяжелое сверкающее одеяние и уже знакомых портних. Та, что постарше, стояла, сложив руки на груди, а та, что помоложе, держала охапку чего-то белого — Бриджит решила, что это нижнее платье. Они словно бы соткались прямо из воздуха, Бриджит даже не слышала, как они вошли.
— Сегодня нужно сделать последнюю примерку, иначе платье не будет готово к празднику, — не заметив никакой реакции госпожи, напомнила Ричика.
— Да-да, конечно, — отозвалась Бриджит и мысленно приготовилась к предстоящей процедуре. Если знать, сколько времени нужно на то чтобы надеть повседневную, по изавальтским меркам, одежду, можно было представить, как надолго затянется примерка парадного костюма. Ну что ж, хоть какое-то развлечение. А то вот уже несколько часов мысли движутся по одному и тому же кругу, и в результате только портится настроение.
Гали и Ядвига переставили ширмы так, чтобы за ними могли поместиться еще два человека. Затем Ричика ловко сняла с хозяйки верхнее платье, и Бриджит осталась в панталонах и нижней сорочке. Она повыше вздернула подбородок и постаралась ничем не выдавать своего смущения. В конце концов здесь так принято, и с этим нужно мириться. Молодая швея положила кипу нижнего белья на кровать и взяла ту сорочку, что лежала сверху. И в тот же миг левый глаз Бриджит кольнула вспышка странного золотистого света. Она повернулась, чтобы выяснить, откуда он взялся, но девушка с сорочкой подошла ближе, и свет померк.
— Что это? — спросила Бриджит.
— Простите, госпожа? — Старшая портниха застыла, не окончив снимать с манекена золотой плащ.
— Вот. — Бриджит выхватила сорочку из дрогнувших рук девушки, развернула ее и стала перебирать бесконечные складочки и оборочки. Свет опять блеснул, на этот раз ярче. Бриджит зажмурила правый глаз и сощурила левый, чтобы получше его разглядеть. — Этот свет.
— Свет, госпожа? — Молодая швея торопливо взяла сорочку из рук Бриджит и склонилась над ней, внимательно изучая каждый стежок. — Это, должно быть, свет от свечи проглядывает через ткань. Здесь ничего нет, госпожа.
— Да нет же, там что-то есть. — Бриджит опять завладела рубашкой. — Я точно видела.
Она стала протягивать ткань сквозь сжатые пальцы, пока уголком левого глаза не заметила, как сквозь узкую щель между пальцами пробивается свет. Ткань в этом месте чуть-чуть топорщилась, Как будто что-то лежало внутри шва.
— Вот! — воскликнула Бриджит. — Здесь что-то есть.
— Разрешите, госпожа. — Старшая швея взяла в руки ткань пощупала ее длинными гибкими пальцами и нахмурилась. — Действительно, что-то есть…
Из целой связки инструментов, болтавшейся у нее на поясе, она вытащила ножницы, перевернула ткань и ловко распорола шов.
Оттуда вывалился тоненький шнурок из белых и красных нитей. Концы шнурка были связаны в виде петли. Бриджит наклонилась, чтобы поднять ее.
— Позвольте мне, госпожа. — Рука Ричики метнулась, опередив Бриджит, и схватила шнурок.
Бриджит медленно выпрямилась. Ни за что на свете не хотела бы она сейчас оказаться на месте молодой швеи. Ее старшая товарка посмотрела на нее таким тяжелым взглядом, что та готова была провалиться сквозь землю.