Наследие Дерини
Шрифт:
Единственной отрадой для королевы оставалась Райсиль, и хотя, будучи простой горничной, та не имела возможности неограниченного доступа к Микаэле, но, по крайней мере, появлялась у нее регулярно, каждое утро и вечером. А поскольку королева все чаще заявляла о том, что ей хочется подремать в середине дня, это давало оправдание Райсиль вновь появляться в королевских покоях, чтобы заплести Микаэле волосы, расчесать их после обеда, а затем вновь уложить в прическу к вечеру, особенно если королева должна была присутствовать на ужине с придворными в тронном зале.
Эти моменты Микаэла особенно ценила, поскольку, пока Райсиль расчесывала ей волосы, физический контакт позволял
— Мы должны быть очень, очень осторожны, — заявила ей Райсиль как-то шепотом, в тот момент, когда придворные дамы ненадолго отлучили из комнаты. — Я знаю, что это пьянящее чувство, но помните, что если когда-нибудь наш секрет раскроется, то мы обе погибнем.
Микаэла встряхнула гривой каштановых волос.
— А как ты думаешь, я жила с этой угрозой последние шесть лет? — с горечью воскликнула она. — Конечно, о тебе тогда речь не шла, но мы с Райсемом всегда ходили по лезвию ножа.
Она тяжело вздохнула, и Райсиль сочувственно кивнула в ответ.
— Я знаю, и вы оба проявили большую смелость и терпение. Просто никогда не забывайте, что Дерини тоже уязвимы, и вы никому не сможете помочь, если позволите советникам убить себя.
В этот момент вернулась леди Эстеллан с бокалом прохладного вина, и разговор пришлось прервать, однако суровая правда, заключавшаяся в словах Райсиль, заставила королеву отныне слегка умерить свои восторги и быть осторожнее. Но надежда все-таки по-прежнему теплилась в ее душе.
У Райса-Майкла, вместе с войсками двигавшегося к Истмарку, в это время были свои тревоги и заботы. Гибель Удаута открыла простор для самых разных догадок и предположений в королевской свите, и разговоры эти не успокоились до сих пор. Хотя даже Альберт не смог обнаружить никакого подвоха, люди продолжали шептаться, что такой несчастный случай в первые же часы дороги мог служить лишь дурным предзнаменованием. Катан отметил, что капелланы не знают покоя, принимая исповеди, благословляя оружие, лошадей и священные медальоны, а Фульк докладывал, что, по крайней мере, первую пару дней у походных костров солдаты не говорили ни о чем другом.
Райс-Майкл и сам чувствовал себя не в своей тарелке. Что касается королевских сановников, то в немногие свободные минуты, что оставались у них по вечерам, когда войско останавливалось на привал, и были закончены все необходимые дела, проведены проверки, отосланы и приняты ежедневные депеши, — король знал, что, по меньшей мере, Ран и Манфред продолжают обсуждать между собой обстоятельства смерти Удаута. Димитрий мелькал вокруг чаще обычного, но ни разу не подходил близко к королю; по счастью для него, сановникам даже не пришло в голову усмотреть вину Дерини в происшедшем. Райс-Майкл продолжал осторожно исследовать свои магические способности, однако до сих пор не произошло ничего такого, что могло бы принудить его использовать их в открытую.
Первые несколько дней миновали без особых происшествий. Отряд двигался на северо-восток по южному берегу Эйриана, устраиваясь на ночлег то под открытым небом, а порой и в монастырях Custodes Fidei, где могли, по крайней мере, расположиться король и его сановники, в то время как остальное войско вставало лагерем в окрестных полях. Они продвигались достаточно быстро, и лишь одно происшествие омрачило дорогу,
Это случилось на третий день, когда они выехали на берег Эйриана. Альберт возглавлял колонну вместе с несколькими рыцарями Custodes, когда внезапно пчелиный рой напал на седоков, жаля и людей, и животных без разбора. И хотя Альберт остался невредим, точно так же, как и его жеребец, однако на них налетел рыцарь, ехавший рядом, и оба животных, поскользнувшись, полетели с откоса в глубокую воду.
Альберт сумел удержаться в седле, и, отплевываясь и ругаясь, направил лошадь к отмели, но его спутник оказался не столь удачлив. Продолжая отмахиваться от налетающих пчел, он попытался восстановить равновесие, но пошатнулся, когда лошадь вновь поскользнулась, и под тяжестью доспехов мгновенно ушел на дно, в тот самый миг, когда Альберт устремился к нему на помощь. К тому времени, когда несчастного сумели вытащить на берег, ему было уже ничем не помочь.
Это происшествие повергло все войско в еще более мрачное расположение духа. Колонна перестроилась, и теперь позади нее одна из лошадей везла поперек седла тело погибшего Custodes, которого должны были передать собратьям для похорон в ближайшем аббатстве. Альберт, которому оруженосец мгновенно подал сухой плащ, на вид, как будто, совершенно бы не пострадал.
Дав лошади шпоры, он стремительно направился в голову колонны, подгоняя отстающих и пристально оглядываясь, не покажется ли еще откуда очередной пчелиный рой. И все же происшествие это показалось королю достаточно странным, и он невольно задался вопросом, не мог ли Димитрий и тут приложить свою руку… и лишь по ошибке поразил не того человека. Этот несчастный случай мало чем напоминал гибель Удаута и выглядел совершенно невинно, и если бы утонул именно Альберт, кто мог бы заподозрить неладное?.. Однако последнее, что пришло бы в голову Райсу-Майклу, это спрашивать о чем-либо самого Димитрия.
Чуть позже, в тот же день, они миновали Валорет и задержались лишь ненадолго, чтобы отрядить двух человек в Рамос, куда должны были доставить утопленника для похорон, и дождаться обещанных Хьюбертом войск из местного гарнизона Custodes Fidei. К ним присоединились восемьдесят рыцарей и оруженосцев Custodes под командованием лорда Джошуа Делакруа, одного из близких приятелей Хьюберта. В эту ночь они расположились лагерем под открытым небом, совсем недалеко от владений Рана в Шииле, откуда вечером к ним прибыли еще двадцать рыцарей вместе с кастелланом сэром Дрого де Палансом, который привез несколько телег, груженных жареным мясом, сыром, свежим хлебом и вином, чтобы порадовать своего господина, короля и их приближенных.
Так что в эту ночь в лагере воцарилось радостное настроение, по крайней мере, среди офицеров, которых пригласили отужинать в походном шатре Рана, но Райс-Майкл постарался пить как можно меньше, и вскоре удалился, дабы написать очередное письмо Микаэле.
Разумеется, он не мог доверить бумаге свои подозрения относительно происшествия с Альбертом, и уж тем более касательно гибели Удаута, и изложил все происшествие очень сухо и коротко, даже заставив себя восхититься удачливостью гофмаршала, — что не должно было вызвать особых подозрений у тех, кто станет читать его корреспонденцию, прежде чем вручить письмо Микаэле. Возможно, Райсиль сумеет увидеть истину между строк и сделает все необходимые выводы.