Наследие Дерини

Куртц Кэтрин Ирен

— Рад видеть вас, сир, — произнес он негромко, склоняя голову. — Во время мессы вы не слишком хорошо выглядели.

Райс-Майкл через силу улыбнулся.

— Немного поднялся жар, — признал он. — Но я не мог позволить такой мелочи омрачить столь торжественное событие. Я слегка задержался, чтобы поблагодарить отца Дерфеля за прекрасное богослужение за упокой души леди Судри. Жаль, что у меня самого слишком мало подобных священников.

Сигер осторожно кивнул.

— Отец Дерфель хороший человек, он делает честь всему духовному званию.

— Именно таково и мое мнение, — согласился Райс-Майкл.

— Да, — Сигер метнул взгляд на Стевануса,

на Катана, затем вновь вернулся к королю, но на лице его не отразилось никаких чувств.

Фульк двинулся первым в зал.

— Вас там ждут, сир. Ступайте. Я благодарен вам, что вы пришли нам на помощь. Келдор всегда будет предан вам, точно так же, как мы служили вашему величеству все это время. С вашего позволения, сир…

С этими словами он еще раз кивнул королю и отошел, чтобы взять обратно свой стяг. Стеванус проводил его взглядом, затем, судя по всему ничего не заподозрив, повернулся к королю.

— А вид у вас и впрямь изможденный, сир. Вы уверены, что выдержите?

— Со мной все в порядке, — отрезал Райс-Майкл.

Они вошли в зал, который уже стал заполняться народом. Райсу-Майклу прежде не приходила в голову эта мысль, но зал был вполовину меньше, чем в Ремуте. Раньше, когда он пустовал, то казался просторнее.

Учитывая, что затем ожидалось пиршество, на помосте, как обычно, был установлен длинный подковообразный стол, составленный из множества столов поменьше, с лавками вдоль стен зала. На открытом пространстве между сторонами подковы, почти у самого стола, установили кресло с высокой спинкой, призванное заменить трон. Справа от него герцог Грэхем с не слишком довольным видом выслушивал какие-то указания от Рана и Манфреда. Лорд Джошуа и отец Лиор, стоявшие поблизости, озирались по сторонам.

Все они разошлись при приближении Райса-Майкла. Ран отвел в сторону Манфреда, чтобы о чем-то посовещаться с ним наедине, а Грэхем начал распоряжаться прислугой, суетящейся в зале, призывая всех встать у возвышения, оставив по центру проход. Пока король беседовал с Сигером, в зале появился отец Дерфель с Евангелием в серебряном переплете и в белой епитрахили поверх ризы и стихаря. Отец Лиор, судя по всему, был весьма недоволен тем, что посторонний священник намерен участвовать в церемонии.

— Ваше предложение весьма любезно, отче, но, полагаю, мы справимся и сами, — заявил ему Лиор.

— Ни на миг в этом не сомневаюсь, отче, — ровным тоном отозвался Дерфель. — Но я исповедник леди Стэйси и лорда Корбана. Они попросили дозволения принести свои клятвы на Библии, из которой каждый день слышат слово Господне. А кто лучше, чем их духовник, может напомнить им о данной клятве, когда король будет далеко от Истмарка?

На подобные доводы даже Лиор не нашелся, что возразить, а если бы и попытался, то Райс-Майкл уже готов был и сам встать на защиту Дерфеля. По счастью, в этот момент подошел Ран, жестом велев Фульку принести королю корону и меч.

— Думаю, пора начинать, сир, — сказал он, тогда как Катан, взяв у Фулька корону, возложил ее Райсу-Майклу на голову.

«Ты весь горишь», — мысленно передал Катан, поправляя корону и коснувшись влажного от испарины лба короля.

На это Райс-Майкл лишь пожал плечами и уселся на свое кресло, тогда как Фульк положил вложенный в ножны меч Халдейнов ему на колени. Остальные также заняли свои места поблизости, а приближенные Истмарка, Клейборна и Марли столпились в зале.

Отчаянным усилием Райс-Майкл попытался собрать остатки сил, чтобы

как-то пережить эту церемонию. Чувствовал он себя все хуже и хуже с каждым мгновением.

Приглушенный рокот барабанов потребовал внимания всех присутствующих, а затем начал отбивать медленный ритм, подходящий для торжественной процессии. В более счастливые времена ее сопровождали бы и горские волынки, однако, учитывая, что всего час назад похоронили Судри, а две недели назад — покойного графа, это едва ли было уместно.

Новые граф и графиня с поклоном склонились перед королем. На Стэйси было все то же глухое черное платье, которое она одела на похороны матери, а на Корбане — темные горские одежды. Сигер развернул знамя Истмарка и установил его на ступенях помоста, тогда как Грэхем подошел к Райсу-Майклу со всеми необходимыми документами. Отец Дерфель, прижимая Библию к груди, стоял рядом с юным герцогом.

Райс-Майкл покосился на Рана с Манфредом, стоявших с другой стороны от трона, затем устремил взор на своих истмаркских сторонников и их новых графа и графиню.

— Милорды, леди, народ Истмарка, — произнес он негромким голосом, который, однако, разнесся по всему залу. — Мне недостает слов, чтобы выразить, какая честь для меня быть сейчас здесь, среди вас, и как я восхищен той преданностью, что окружала меня все эти дни, когда мы готовились отразить нападение захватчиков. Вы заплатили дорогую цену, ибо ваш граф и его супруга отдали жизнь за своего короля. Они были готовы к этому, но я сожалею, что эту цену нельзя было заплатить какой-либо иной монетой. Я не слишком хорошо знал лорда Хрорика, ибо видел его лишь в детстве, а с леди Судри встретился вечером, накануне того дня, когда она отдала жизнь в мою защиту. Но оба они были отважными и честными людьми. Могу лишь молиться и надеяться, что наш Господь на небесах вознаградит по заслугам тех, кто при жизни так преданно служил своему земному господину.

Слушая Райса-Майкла, зал притих, и лишь одобрительный шепоток пронесся при последних словах по рядам слушателей. Ран взирал на короля со все более кислым видом.

— Но сегодня мы собрались здесь не для того, чтобы вести речь о лорде Хрорике и его супруге, которых больше нет с нами, но дабы признать их дочь и наследницу, которая сейчас стоит перед нами, дабы быть посвященной в титул графини Истмаркской, и также мужа ее, лорда Корбана Хоувелла, который будет править рядом с ней. Нечасто случается, чтобы столь благородный титул передавался по женской линии, но памятуя о том, какой женщиной была леди Судри, я убежден, что ее дочь благородством и преданностью ничем не уступает ей и своему покойному отцу. Сударыня, лорд Корбан…

По его знаку, супруги преклонили колени перед троном: Стэйси прямо у ног короля, а Корбан чуть подальше, ибо они должны были приносить свои клятвы порознь. Стэйси протянула королю руки, и он, вытащив из петли перевязанную руку, легонько сжал ее ладони. Вперед выступил отец Дерфель и вознес Библию над их соединенными руками.

— Стэйси, графиня Истмаркская, я готов выслушать твою клятву, — произнес король негромко.

Она взглянула ему в лицо и ни разу не отвела взора.

— Я, Стэйси, графиня Истмаркская, становлюсь пожизненным твоим вассалом и клянусь в вечной преданности, за себя и за все земли Истмарка, коими прежде правил мой отец Хрорик, а до него мой дед Сигер, правитель Келдора и первый герцог Клейборнский. Верой и правдой буду я служить тебе до самого смертного дня против любых врагов, и да поможет мне Бог.