Наследие Дерини
Шрифт:
— Как вы себя чувствуете? — негромко спросил его Стеванус.
— А что, я должен чувствовать себя лучше? — спросил король.
На губах Стевануса мелькнула тень улыбки, и он убрал руку.
— Не нужно терять надежды. Лихорадка слегка спала, но у вас продолжались конвульсии, всю ночь и утро напролет. Рука воспалена, но этого и следовало ожидать.
Райс-Майкл попробовал свои путы и ненадолго прикрыл глаза.
— Меня, правда, нужно привязывать?
— Когда начинаются спазмы, то это довольно жуткое зрелище. Вы можете переломать себе все кости, так что, боюсь, повязки придется оставить.
— Как надолго?
— Пока
— Нет, как долго до ближайшего приступа? Стеванус, я что, от этого умру? — спросил он, пытаясь поймать взгляд лекаря.
Стеванус отвел глаза.
— Я… не думаю, что вы умрете от этого, сир, — отозвался он шепотом. — Но вот, я принес вам еще настойки из ивовой коры и успокоительное. Похоже, оно отчасти снимает спазмы. Катан, приподними ему голову.
Могло ли помочь успокоительное, им так и не удалось выяснить, поскольку желудок короля оказался не в силах удержать жидкость достаточно надолго, чтобы она оказала свое целительное воздействие, и тело его вновь принялись сотрясать жестокие спазмы. У него начался приступ кашля, и наконец, Райс-Майкл потерял сознание. Когда он вновь пришел в себя, не ведая, сколько прошло времени, то вокруг постели вовсю звучали сердитые голоса, и он с огромным трудом смог разлепить веки, чтобы оглядеться по сторонам.
— С медицинской точки зрения, это именно то, что требуется, — твердил брат Полидор, в то время как Лиор удерживал за плечо рассерженного Стевануса. — Я хотел сделать это еще несколько дней назад, вы мне не позволили, и теперь смотрите, что происходит.
Манфред с хмурым видом держался чуть поодаль, а его оруженосец и двое рыцарей Custodes удерживали отчаянно сопротивлявшегося Рана, чтобы отец Маган мог вонзить тому в руку деринийскую колючку. Катан также был в комнате, но его удерживал Галлард де Бреффни, прижимавший кинжал к горлу оруженосца. Еще двое рыцарей Custodes удерживали за руки Фулька, который с беспомощным видом взирал на происходящее.
— Но он и без того слишком слаб! — пытался возражать Стеванус. — Если вы отворите ему кровь, то этого он точно не переживет.
Алая пелена вновь застила сознание короля, и конвульсии возобновились с новой силой, погружая его в беспамятство, и все же от этих слов Стевануса ужас ледяной рукой сжал его сердце. Они все-таки решили пустить ему кровь! Он запретил это Стеванусу и Рану, но, похоже, Лиор с Полидором ослушались даже их распоряжений. Огромным усилием воли, несмотря на то, что мераша по-прежнему лишала его доступа к магическим способностям, Райс-Майкл сумел не поддаться последнему приступу конвульсий, но когда спазмы затихли, он уже начал сомневаться, не лучше ли ему было бы лишиться чувств, и не знать, что творится вокруг.
Ибо теперь они больше не спорили. Катан стоял на коленях справа от постели, поглаживая короля по лбу и заливаясь горькими слезами, а левую руку его внезапно пронзила жгучая боль… Повернув голову, он увидел, как Полидор поднимает окровавленный нож.
— Нет! — вскрикнул он слабым голосом, пытаясь отпрянуть, но Полидор уже ослабил жгут, мешавший кровотечению.
— Не-ет, — застонал он, когда горячая кровь потоком хлынула по руке, стекая в таз, установленный у него под локтем.
Но рыцарь Custodes жестко удерживал его за плечо, а отец
Ужас и чувство беспомощности охватили Райса-Майкла в тот миг, когда он понял, что сопротивление бесполезно. Все равно он попытался вырваться из своих пут с возмущенным стоном, но вынужден был смириться, когда Галлард де Бреффни с силой прижал его к постели, выдавливая воздух из легких, а остальные мучители навалились на дергающиеся конечности. От этого усилия кровь потекла еще сильнее, и даже перелилась через край чаши прежде, чем Полидор успел переставить ее на другое место. Осознав всю тщету своих усилий, король перестал сопротивляться, Галлард ослабил хватку, а рыцари Custodes отпустили его плечи.
— Райсем, прости, я не сумел их остановить, — прошептал Катан, отворачивая лицо короля, чтобы тот не смотрел на происходящее. — Они бы не убили меня, ради Мики, но пригрозили, что разлучат нас с тобой, если я не перестану сопротивляться. Я не мог допустить мысли, что ты останешься страдать в одиночестве.
— Но зачем? — прохрипел Райс-Майкл. — Они все же решились убить меня?
— Ну, ну, сир, что за странные мысли, — промурлыкал Полидор, сжимая его предплечье, чтобы усилить ток крови. В руке он по-прежнему сжимал окровавленный нож. — Вы очень упрямый пациент, сами не знаете, что вам на пользу. Кровь выпустит все дурные гуморы, которые являются причиной болезни. Поверьте, мы точно знаем, что делаем.
Не в силах спорить со столь бесчеловечной логикой, Райс-Майкл беспомощно обвел взглядом комнату, и увидел, что Ран сидит на стуле у дверей с закрытыми глазами, затылком опираясь на стену. Рядом, положив руку ему на плечо, стоял Манфред и время от времени поглядывал на гофмаршала. Лиор также держался поблизости. А кровь Райса-Майкла продолжала течь по руке в подставленную чашу, и ее становилось все больше и больше, в точности, как описывал Джаван, когда Custodes отворяли кровь ему… Казалось, это было целую вечность назад.
— Ран, послушай меня, — окликнул Райс-Майкл так громко, как только сумел. — Ран, если они убьют меня… Я тебе сказал, что случится тогда. Не дай им сделать этого — для своего же блага, если не ради меня.
Манфред стиснул плечо Рана и презрительно усмехнулся.
— Не думаю, что он слышит вас, сир. Как бы то ни было, я не столь доверчив, как лорд Ран. Я вам не верю.
— Пусть Катан покажет вам этот документ, — предложил король.
— Кто угодно может подписать любые бумаги в своих мечтах, — возразил Манфред. — Полагаю, что вы блефуете.
— А если нет?
Манфред пожал плечами.
— Сир, как это ни печально, порой, несмотря на всю заботу лекарей, даже самые высокопоставленные пациенты не могут оправиться от столь серьезной болезни, как ваша. У нас будет полно свидетелей, что мы сделали все от нас зависящее, дабы вылечить ваше величество. Но было слишком поздно, и мы не сумели вас спасти.
— Но это убийство! — прошептал в отчаянии Райс-Майкл. — Более того, это святотатство. Впрочем, вы же уже убили одного короля, не так ли? Но, по крайней мере, Джавану позволили умереть на поле брани, с мечом в руке…